Читать книгу - "Профессор по вызову - Лючия фон Беренготт"

честно признать — ее интереснейшее исследование нельзя просто так взять и спустить в унитаз. Но кто сказал, что нельзя совместить эти две цели — принятие ее в закрытый клуб академической элиты и превращение ее существования в нем в кромешный ад?

Вся эта внутренняя борьба и размышления отвлекли Багинского от докладчицы, и это пошло ей на пользу. Слушали, приоткрыв рты, уже все, включая Белову, которая до этого смотрела на новенькую исключительно с презрением.

— И последнее, — уже светясь гордостью за свой успех, Птичкина запустила новый слайд, на котором были изображены две фотографии каменных блюдец со стесанными краями. — У меня пока нет достаточных доказательств, но уже можно предположить — и это будет темой моего следующего исследования — что многие из тех находок, которые археология представляет как аутентичные приспособления, унаследованные от древних времен, тоже являются продуктом косплея — основанного на услышанных или прочитанных историях того же времени — а никак не передаваемые из поколения в поколения ритуалы… Обратите внимание, насколько похож этот срез на блюдце для смешивания зелий на подобный ему из изображения в археологической газете 1883 года…

Багинский проглотил скопившуюся слюну и переступил с ноги на ногу, незаметно сдвигая натянувшуюся ширинку в сторону. Оказывается, он умеет возбуждаться на интеллект. Вот уж не подумал бы… Как странно.

И в этот момент он понял, как именно будет превращать жизнь этой новоиспеченной звездочки… в кромешный ад.

— Браво! — воскликнул, захлопав в ладоши раньше, чем кто-либо из публики, и заставив Птичкину подпрыгнуть. — Браво, Маргарита! Поздравляю вас с прекрасной работой и замечательным докладом! Я буду рекомендовать ваше исследование редакции журнала «Антропология сегодня» — в качестве почетного гостя, а вас саму — на осенний набор конкурсантов на премию «Современность и жизнь». Не желаете ли отметить ваш сегодняшний успех бокалом шампанского в коктейльном баре?

Глава 15

Неожиданный и явно наигранный восторг Багинского привел меня в еще большее замешательство, чем его изначальное появление на конференции. И снова напомнил о том, насколько я ничего не понимаю в происходящем.

— Оккей… — медленно протянула я в ответ на полившиеся на меня дифирамбы, пытаясь предугадать, что он еще он задумал. Наобещать при всех золотых замков и выкинуть, как только мы покинем этот зал — лишь бы я расстроилась? Облить меня шампанским в надежде на то, что моя блузка будет просвечивать? Еще раз трахнуть, не дожидаясь завтрашнего вечера?

Признаться, последнее звучало заманчиво. Но вряд ли. Когда хотят трахнуть, не смотрят вот так — с безумной искрой в подозрительно сощуренных глазах. Хотя, иди знай… Что я понимаю в современном сексе?

— Поздравляю, мисс… искреннее поздравляю! Было безумно интересно! — со всех сторон ко мне тянулись руки, пожимали мою, слегка похлопывали по плечу, обнимали, а некоторые даже просили селфи вместе, сообщая, что хотят фотографию с будущей знаменитостью… Вытянув шею, я увидела, как издалека в нашу залу стекаются слушатели других панелей, привлеченные возбужденным шумом моей аудитории.

— Газета «Анталия Дэйли», колонка «Культурная жизнь». Позвольте задать вам несколько вопросов, мисс Птыч-кина! — улыбаясь, темнокожая женщина с сильным арабским акцентом тянула ко мне микрофон. — Похоже, что вы — звезда этого шоу…

— Только после бокала шампанского за успех! — сзади меня подхватил за локоть Багинский. — К тому же, мисс «Птычкина» должна обсудить со мной проект своей будущей монографии.

И, не обращая на возмущения журналистки, потащил меня куда-то — прочь от толпы, от внимания — так, словно опять увлекал в неизвестность, лишь на миг показав, какое оно — будущее звезды от науки.

— Стойте… — упиралась я, оглядываясь и пытаясь высвободить руку. — Куда вы меня… тащите… Пустите!

Но он, стиснув зубы и ничего не отвечая, тянул меня дальше.

— Все прочь! — рявкнул на увязавшуюся было за нами Белову. Та немедленно, без единого слова, ретировалась. Мне стало совсем страшно — может, меня вообще хотят убить? Мало ли что у этого Багинского в голове переклинило? Сейчас затащит под какую-нибудь тихую лестницу или в кладовую, и ага — придушит ремнем или галстуком… причем совершенно непонятно за что!

Хотя вряд ли — того, кого хотят убить, не тащат вот так — на виду у всех, заявляя, что вам надо что-то «обсудить». Перестав гадать, я решила подчиниться судьбе — все равно не смогу понять, что происходит, пока этот изверг сам не соизволит мне объяснить.

Дело пошло быстрее — за каких-то несколько минут мы миновали все залы конференции — причем в каждой из них Багинский успевал перекинуться с кем-нибудь парой слов, давая понять, что только что я, «мисс Птичкина», прославилась совершенно гениальным выступлением, и вообще новая звезда антропологии как она есть. Причем, мне показалось, что он специально произносит мое имя как можно чаще и отчетливее, чтобы все запомнили, и даже делает ударение на последний слог — чтобы гармонировало с тем, как иностранцы произносят русские фамилии. Не знаю, задумано это было или нет, но всё вкупе оставляло за собой след скандальной и не очень здоровой сенсации. Будто бы я только что обнародовала доказательства существования на земле инопланетян, чем повергла светил науки в исступление, потому что не верить этим доказательствам нельзя, но вместе с тем непонятно, как можно им верить.

Наконец, все залы закончились, и меня вывели на улицу через дверь пожарного выхода — из тех, что можно открыть только изнутри. Практически вытолкнув меня наружу, Багинский захлопнул спиной тяжелую дверь, отпустил меня и прислонился к ней, на мгновение прикрыв глаза.

— Ну все… Птичкина… — выдохнул, наконец, снова глядя на меня. А точнее, мне в глаза — насквозь прожигая их почти осязаемым жаром.

— Что все? — осторожно спросила я, на всякий случай отодвигаясь. Я до такой степени не понимала, что происходит, что уже не сомневалась — кто-то из нас сегодня сошел с ума и может оказаться буйным. Подтверждая мои подозрения, Багинский сверкнул на меня глазами и резко подался вперед.

— А то, Птичкина, что теперь твоя репутация целиком и полностью в моих руках, и достаточно одного моего слова, чтобы ее разрушить до основания.

Совершенно не ожидая ничего подобного, я открыла рот… так и не смогла найти нужные слова для вопроса и закрыла его снова, промычав что-то нечленораздельное. Явно ожидая подобной реакции, Багинский милостиво пояснил.

— Я хочу уничтожить тебя, Птичкина. Как антрополога, как будущего преподавателя вуза. Хочу сделать так, чтобы тебя никто и никогда не пригласил больше ни на какую должность — сколько бы ты не закончила степеней. Но, видишь