Читать книгу - "Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва"

кто рожден с магией. Им дай контур устойчивости – и сплошная стабильность. А она до сих пор ловит себя на желании вспылить и поджечь ректорскую шевелюру. И не только на желании…

Кстати, о ректоре.

Как говорится, худой мир лучше, чем хорошая война. Да и повоевать всегда успеется. Пришлось с сожалением отказаться от идеи с ведром над дверью, пусть душа и требовала мщения. Ректор, конечно, товарищ осторожный. Опытный. Но привык полагаться на магию и ждет магической же подставы, а кому в голову придет вешать ведро с краской над дверью? Правильно, только ассаре.

Но мир требует затрат. Не только финансовых, но и физических.

– Мне нужна твоя помощь. Кто-нибудь из вас умеет готовить?

– А надо? – насторожилась Софрана.

– Очень, – вздохнула Юля, – две вещи, к которым имеет слабость ректор: наливка и сладкие пироги. Наливка у него своя, а вот пироги будут нашим преимуществом. Время на операцию – неделя. Будем налаживать контакт и смягчать кризис. Не знаю, как у вас, а у нас путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Софрана округлила глаза. Задумалась. Потом спросила осторожно:

– У вас мужчины, наверное, очень толстые?

Юля рассмеялась.

– Нет, они приручаются быстро, а дальше все, как у вас – выскакиваешь замуж, пока не передумал.

Софрана угрозы в словах ректора не увидела, наоборот, оценила восхищенно: «Серьезный мужчина, основательный», и Юля подумала о непуганности женского авангарда… Но помочь обещала.

Вечером Юля без сил лежала в постели. Позади было традиционное чтение, на которое начинали сползаться, нарушая режим, соседние комнаты. Юля не возражала. Совенок был только рад. История про колдунью, льва и четверых ребят нашла живейший отклик в сердцах маленьких асмасцев. Кое-что приходилось объяснять, но вот говорящих животных приняли легко – у самих калкалосы над головами летают. Да и в море какая-то разумная раса обитает, которой поклоняются такийцы. Зато к волшебству отнеслись практично, забрасывая Юлю вопросами об уровне магии колдуньи, о стихии, которой та владела: «Это же вода, да? Она льдом там все морозила». А вот лев вызвал много споров. Сошлись на том, что он «сильный менталист и немножко маг огня», потому как сумел растопить лед и вернуть весну.

– Устала? – спросил Фильярг, нежно целуя в лоб.

Юля с трудом сдержала зевок. Устала. Столько всего навалилось.

– А ты?

– После дворцовых заседаний тренировки с курсантами удовольствие, а не работа, - усмехнулся мужчина. Но Юля знала, что его высочество не договаривает, ведь утром ему приходилось принимать дела в Четвертом тэорате, а уж после обеда «отдыхать» на курсантах.

– Слушай, – села на кровати, любуясь мускулистой спиной – Фильярг успел снять рубашку и направлялся в ванную комнату, – ты ведь к женщинам хорошо относишься?

Его высочество замер. Повернулся. Вздернул брови и признался:

– Неожиданно. После стольких ночей ты решила добавить пламя ревности в наши отношения?

Юля досадливо поморщилась, потом прищурилась:

– А есть повод?

Не то, чтобы она сильно ревновала, но кто его знает, чем он там занимается в своем тэорате…

Фильярг не ответил. Просто развернулся и ушел.

Зараза.

И что теперь думать? Ревность всерьез зашебуршалась, разъедая внутренности кислотой, и нестерпимо захотелось добавить пламени в отношения в прямом смысле этого слова.

С тоской вспомнились дни на берегу моря. Пару раз прилетал Драго, похищая под носом сильно ругавшихся на это высочеств. Летали над морем. Дурачились. Пускали огненные шары – кто дальше.

Только вот рыбалка в исполнении калкалоса – это когда Юлей таранили воду, а ящер, занырнув, охотился на быстрые тени с плавниками, пока девушка всеми силами пыталась не нахлебаться – ей совсем не понравилась. Несмотря на внушительный – метр длиной жирной тушки – результат.

Пока она откашливалась и отплевывалась на берегу, от тушки остался хвост, который калкалос отделил ей со словами: «Жри, личинка, а то совсем прозрачная стала. Уже сердце выпирает».

Юля попробовала было вежливо отказаться:

– Это не сердце, а живот. Столько воды заглотила. И нормально я ем. На себя посмотри – чешуя уже отваливается.

– Где? – завертелся ящер, вытягивая шею и осматривая себя с лап до хвоста.

Юле стало совестно.

– Водоросли налипли, – подошла, стряхнула грязь.

– Тьфу, – сплюнул огнем калкалос, – я уж испугался, что паразиты завелись и придется снова в пепле ванны принимать. Но ты меня подловила, личинка, – и он посмотрел столь многообещающе, что Юле стало не по себе.

И ведь запомнит, и ведь отыграется, – с запозданием проснулось раскаяние, но тут чешуя и правда отвалилась. Маленькая такая. Над когтем передней лапы.

Некоторое время они вдвоем ее разглядывали, пока калкалос не предложил:

– А давай, ты дома рыбу съешь? А то мне до пепельных ванн всю ночь махать. А запустишь – чешуя так и посыплется…

Юля встала, подошла к окну, вгляделась в темное небо. До сих пор не появлялся. Видно, все еще в ваннах пепелится.

И она снова вздохнула. Соскучилась.

– Расстроилась, глупая? – ее обняли со спины. – Никак не могу привыкнуть, что ты ничего о нас не знаешь.

– Как это ничего? – возмутилась Юля. Она столько времени убила на вулканологию… Кажется, уже докторскую готова защитить.

– Хорошо, - согласился с усмешкой Фильярг, – ты знаешь о нас очень много, но понимаешь по-своему. Или надеешься, что я тебя отпущу? Позволю выбрать кого-то еще?

Ее развернули, требовательно взглянули в глаза.

– Не будет такого, ассара. Ты моя и только моя. И никого другого у меня быть не может. Огонь сделал свой выбор.

Опять этот огонь, – подумала Юля, но на этот раз без раздражения. Даже с толикой благодарности.

– Я тоже сделала свой выбор, – проговорила, ощущая, как разгорается пламя, как желание говорить о делах испаряется, но долг, чтоб его, не оставляет выбора, – будешь нашим деканом?

Глава 8

Юля заподозрила худшее, не найдя на лице Фильярга следов изумления, растерянности или досады. Лишь невозмутимое спокойствие, словно ему каждый день предлагали под крыло цветник из десятка девиц.

Прищурилась, и ее ласково поцеловали в прищуренный глаз. Ощущение подставы стало полным.

– Как я могу забрать эту должность от тебя? – вполне искренне изумился Четвертый.