Читать книгу - "Хищное утро - Юля Тихая"

голову. Это давно известная проблема, над которой много лет размышляют видные специалисты: из-за ассонантных особенностей изначального языка в рамках современной науки невозможно точно задать границы применения таких чар. Неудачно составленное заклинание содрало кожу не только с рыбьих трупиков, но и с самой заклинательницы, а также нескольких её домочадцев.

Совсем плохо, если преступник применяет свою разработку и не может объяснить, почему она работает. Чары — это логично устроенное, структурированное знание, которое люди постигают через длительное обучение. Но иногда — иногда — иногда работают вещи, которые никак не должны работать, и происходит то, что никак нельзя объяснить. Всё это мы называем магией, и она, конечно же, запрещена абсолютно вся.

Проблема лишь в том, что, видя одни только чары, ты не всегда можешь сказать, — есть ли на них разрешение, и можно ли их доказать? А двоедушник никогда не может быть уверен: пахнет ли человек запретной магией, или просто перенервничал или и вовсе идёт с хорошей секс-вечеринки. И потому попытки найти в городе чернокнижника подобны попыткам ловить рыбу голыми руками: ты знаешь, конечно, что рыба есть, но она выскальзывает из рук, оставляя в них лишь скользкие струи беспокойной воды.

— От него воняло, — бескомпромиссно заявила Става, — запретной магией. Без вариантов!

Я глянула на неё скептически, но промолчала.

— Мы думаем, что он связан с нашей… небольшой проблемкой. Ну, с той самой. Как думаешь, он мог бы пытаться спереть твою разработку?

Я фыркнула:

— Очень сложно спереть то, чего ещё нет!

— Ну, он мог быть не в курсе, что ты такая тормознутая.

— Кхм.

— Ну в смысле продуманная и ответственная, ты поняла меня. Так что думаешь? Мог он хотеть влезть к тебе в окно там, или что-нибудь в этом роде?

Я покрутила это предположение так и эдак.

— Вряд ли, — наконец, решила я. — Я всегда работаю в мастерской, а она в другой стороне. Он вошёл в калитку, оттуда к ангару можно пройти по прямой, как прошли мы. Но он вышел на задний двор.

— Хотел залезть в кабинет?

— Я не колдую в кабинете, все это знают. К тому же, мои окна в другой стороне.

— А что в этой?

— Музыкальная комната, — я пожала плечами, — и бывшие купальни, но там всё перекрыто. На втором этаже бабушкины комнаты и бывшие покои Бернарда Бишига. На третьем этаже гостевые, морская гостиная и комнаты Ёши, но его ведь уже допрашивали?

— Спросят ещё раз, — пообещала Става, сверкнув глазами. — Лисы подняли запах, смотрят, где бывал этот Скованд и с кем общался.

— Вообще-то он умер, — напомнила я, — не лучше ли понять, как это случилось?

— О, его убили, — невозмутимо сказала Става, болтая ногами и отстукивая по подоконнику какой-то бравурный ритм. — Многократными ударами тупым тяжёлым предметом по корпусу! Предположительно женщина, либо может быть невысокий хрупкий мужчина, но это маловероятно.

О Тьма. Это не дом, а какой-то проходной двор!..

— И откуда она взялась?!

— А мы не знаем, запах не сохранился. У лис скоро начнётся депрессия от всех этих вывертов!

Не знаю, что там у мохнатых с депрессией, а я была как никогда близка к паранойе. Какой-то придурок влез в особняк Бишигов, кишащий горгульями, по невесть откуда взявшемуся приглашению. Припёрся на площадку для кормления, где на него неожиданно выскочила неуловимая леди, отбила ему почки и скрылась в ночи. Всё это подозрительно напоминало бред сумасшедшего, — вернее, напоминало бы, если бы я собственнолично не руководила сбором с площадки залитой кровью земли для отправки родственникам.

— Так, — я потрясла головой, пытаясь хоть как-то уложить в ней новые подробности, — так! Если его убили, почему вы вообще разбираетесь с его запретной магией, а не ищете убийцу?

Става заливисто засмеялась.

— Ой, не могу! — она показательно вытерла с лица слёзы, которых, честное слово, не было. — Бишиг, ты такая смешная!

Я выразительно скрестила руки на груди.

— Скажи ещё, что о полиции знаешь только из бульварных романчиков, — издевательски протянула Става, надула губы и захлопала ресницами, изображая, видимо, читательницу подобной литературы. — Конечно, мы копаем убитого! Иногда, знаешь ли, достаточно двух движений лопаты, чтобы плюнуть: убили и убили, было за что!

Я скептически молчала. Вот уж действительно: моя полиция меня бережёт.

— Убийцу ищут тоже, — посерьёзнела Става. — Мы работаем все направления сразу. Но этот Асджер — он очень подозрительный. Занимался запретной магией, залез в чужой дом глубокой ночью… есть о чём задуматься, да ведь?

Я задумчиво кивнула, опустив руки обратно на стол. И Става, поймав, видимо, моё настроение, вздохнула и снова крутанула пальцами монетку:

— А ещё у него нашли деньги. Крысиные деньги.

Она кинула мне монету, — блестящий кругляш просвистел в воздухе, крутясь и разбрасывая слепящие блики, и я ладонью прихлопнула его к столу.

— Это образец, — любезно пояснила Става. — У нас их таких в Службе скопилось под тысячу штук, я взяла похожую специально для тебя.

Это была обычная монета, — лесные деньги, ровный круг покрытой мельхиором стали, с цифрой «5» в круге из насечек и россыпью каких-то листьев. Я нахмурилась, провела по ребристому краю монеты, — он оказался неожиданно острым, почти режущим.

Профиль Большого Волка с другой стороны монеты был полностью стёсан. Аверс был гладким, как зеркало.

xviii

Несколько дней было тихо.

К нам приходила полиция, и всякий раз они задавали новые странные вопросы: открывают ли в доме окна по ночам? как особняк защищён от атаки с воздуха, скажем, с совершенно умозрительного вертолёта? есть ли на территории подземные ходы? что вы думаете о внешней политике Кланов и расовом вопросе?..

Ещё мне пришлось пройти довольно унизительную процедуру обнюхивания, то есть, «предъявления для опознания». Адвокат сообщил, что я имею право отказаться, но он этого не рекомендует; под вопросом был в том числе контракт, и я морщилась и скрипела зубами, но согласилась. В управлении был оборудован специальный коридор, разбитый на зашторенные кабинки, в которых стояли потенциальные подозреваемые и статисты, — а лисы ходили мимо, слушали своё чутьё и сравнивали с запахом с места преступления. Это длилось почти час, никаких обвинений после этого выдвинуто не было, а Харита, наконец, перестала изображать из себя при встрече замшелый валун.

Ёши допрашивали отдельно. Что спрашивали, и что он отвечал, — не знаю.

Что Ёши — творческая личность в худшем смысле этих слов, я знала ещё до замужества. В университете несколько лет назад выставляли его коллекцию похабных скульптур: там была пара дюжин обнажённых девушек, танцующих вокруг цветущей яблони. Все они были вырезаны из дерева