Читать книгу - "Пражский синдром - Татьяна Рябинина"

- Знаешь, мне еще не приходилось подбирать платье к украшению, - вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно.

- А тебе и не придется, - хмыкнул он, достал телефон, отошел в сторону и набрал номер. Быстро закончил разговор и кивнул мне: – Все, поехали.

- Куда? Сегодня Рождество.

- Ну, не все же его празднуют.

Мы вернулись к дому, и я осталась на улице ждать, пока Алеш сходит за ожерельем и выгонит машину.

Чувствовала я себя… не знаю, как. Не в своей тарелке. Как будто в параллельную вселенную попала. Явно не как героиня романа – бедная серая мышка, которой внезапно обломился миллионер. Головой-то я понимала, что для состоятельного мужчины совершенно нормально делать подарки своей женщине, причем недешевые. Но у самого состоятельного мужчины, с которым мне приходилось общаться, зарплата была порядка ста тысяч, и подарки он делал своей жене. Ну вот не пересекались мои дорожки с более обеспеченными экземплярами, что поделать. Не там искала – точнее, вообще не искала.

Мы приехали в центр и остановились на глухой улочке довольно мрачного вида. Прошли через пассаж и поднялись по лестнице на второй этаж.

- Ничему не удивляйся, - предупредил Алеш.

На звонок открыл полный мужчина лет сорока с ярко выраженной арабской внешностью. Алеша похлопал по плечу, со мной вежливо поздоровался и оглядел откровенно оценивающе. Мы прошли за ним в просторную комнату, заваленную свертками тканей и коробками с фурнитурой. Расчистив диван, Махуд – так он представился – предложил нам присесть. Появилась девушка в хиджабе, молча поставила на столик поднос с кофейными чашками и блюдом восточных сладостей, так же молча исчезла.

Рассмотрев ожерелье в футляре, Махуд задумался, потом кивнул и вышел.

- Сумасшедший дом, - сказала я Алешу, откусила кусок чего-то приторно-липкого и запила черным, как чернила, кофе.

- Ну и что? – он пожал плечами.

- Я просто не привыкла к такому.

- И это тоже поправимо.

Махуд вернулся с двумя платьями, махнул рукой на зеркало в углу и деликатно удалился. Первое было великолепно и сидело, как влитое, но выглядело слишком уж вечерним – из мягкого темно-зеленого велюра, узкое, в пол, и с открытыми плечами. Второе – коктейльное из изумрудного шелка – оказалось великовато.

- Тебе нравится? – спросил Алеш.

- Да, но…

- Махуд, - позвал он, не дав мне договорить, и, когда тот вошел, отрезал: - Оба. Но шелковое надо подогнать.

- Сейчас все сделаем, - он подмигнул мне.

Снова появилась девушка в хиджабе и ловко подколола платье булавками прямо на мне. Потом помогла из него выбраться и ушла. Алеш с Махудом разговаривали о каком-то модном показе и украшениях для него, а я листала журналы, толком не видя, что там на фотографиях.

Нет, ребята, как хотите, а к такому действительно надо привыкнуть. Вот так сразу - это уж слишком.

Через полчаса все было готово. По дороге домой Алеш спросил:

- Может, тебе надо куда-нибудь в салон? Прическа, макияж?

- Еще одно слово, и я пойду в ресторан в джинсах, - я начала потихоньку злиться от растерянности и какой-то странной беспомощности.

Он посмотрел на меня удивленно, потом рассмеялся и положил руку мне на колено.

- Анна, успокойся. Мы можем пойти в господу или заказать пиццу в постель.

- Ладно, пойдем в ресторан, - проворчала я, отвернувшись, чтобы он не увидел моей глупой улыбки до ушей. – Кстати, куда?

- В «Алькрон».

- Название слышала, но не знаю. А что там?

- Камин, свечи и мишленовская звезда.

- Мы же гуся хотели есть, - возмутилась я. – А там, наверно, высокая кухня. Какая-нибудь французская размазня, маленькая какашка на большой тарелке. За тысячу крон.

- Гусь, думаю, найдется, - фыркнул Алеш. – Тем более в Рождество.

Гусь действительно нашелся. А в камине горел огонь, и с картины на стене на нас поглядывала танцующая парочка. Платье хрустко шелестело и холодило спину. В глазах Алеша мерцали отблески свечей.

- Анна, тут не очень удобно становиться на колено. Надеюсь, ты простишь?

Он достал из кармана пиджака маленькую коробочку. Глаза у меня, наверно, стали как у совички.

- Ты выйдешь за меня замуж?

Кольцо было в том же стиле, что и ожерелье: изумруд и мелкие прозрачные камешки. Наверно, бриллиантики. Я тупо разглядывала их и молчала.

- Анна?..

- Алеш, если б ты знал, как мне хочется сказать «да»…

- Марта? Ты не можешь ответить, пока не познакомилась с ней?

С трудом проглотив комок в горле, я молча кивнула. Алеш взял мою левую руку и надел кольцо на безымянный палец.

- Тебе не обязательно отвечать сейчас. Если вдруг не получится, тогда это будет просто еще один подарок на день рождения. Только я тебя прошу… Если увидишь ее и поймешь, что не сможешь… скажи тогда сразу, не тяни.

Я потянулась через стол и поцеловала его, едва не опрокинув бокал вина.

15.

Я сидела на службе в церкви святого Микулаша – Николая – и делала вид, что полностью погружена в молитву. Когда надо было встать, вставала вместе со всеми и снова садилась. Но ни слова не слышала. Точнее, не слушала, потому что думала о своем.

Когда-то мы с мамой ходили в эту церковь послушать орган. А теперь в нее и зайти-то бесплатно можно было только во время мессы. Я пришла, когда прихожане, здороваясь друг с другом, рассаживались по скамьям, на свои привычные места. Я устроилась на самой последней, где никого не было. Выглядывала Алеша с Мартой, но они, наверно, пришли раньше и сидели где-то впереди.

Мы договорились, что встретимся сразу после службы – как будто случайно. А дальше уж по обстоятельствам, как получится. Я волновалась так, что аж подташнивать начало.

Аня, возьми себя в руки. Девочка тебя не съест. Тебе и надо только поздороваться и посмотреть на нее.

Пять дней прошли, как один час. Волшебная сказка…

То, что мы с Алешем сказали друг другу в первую ночь – это все-таки было не совсем правдой. «Я хочу любить тебя и верю, что мы сможем полюбить друг друга» - так вернее.

- Я не слишком поторопился? – спросил он, когда мы вернулись домой из «Алькрона». – Мне показалось, ты испугалась.

- Не знаю, - честно ответила я. – Может быть. Немного. Немного испугалась. Слишком все быстро. Но спасибо, что дал возможность не отвечать сразу.

Запах роз в вазе мешался с запахом хризантем – что-то странное, сладко-горькое. Мы сидели на диване в гостиной, пили терпкое красное вино с таким же горьковато-сладковатым привкусом. Тихо играла музыка, мерцали огоньки на елке. Мне вдруг показалось, что моя жизнь – как спираль, которая вьется, делая круги вокруг центра – Праги. Все самое важное у меня было связано именно с ней.