Читать книгу - "Игра в любовь - Кэти Максвелл"

— Он тут рассказывал, будто вы ему угрожали его же секачом.

— Так оно и было.

Фанг с сыновьями жадно поедали гуляш. Попробовали его все, кроме Айдена. Черт! Но она больше не могла откладывать решающий удар.

— А он не объяснил вам почему?

— Он сказал лишь, что вы не в себе.

— Да, я действительно была в ярости, — признала она. — Особенно после того, как он плюнул в гуляш, который вы все сейчас едите.

В этот момент она не сводила глаз с Дикона, который как раз сидел с набитым ртом. От неожиданности у него отвисла челюсть, что принесло ей чувство глубокого удовлетворения, она даже захотела сплясать джигу!

Ложки попадали на стол. Сыновья Фанга дружно выплюнули непроглоченную пищу назад в миски. Собак, которые выпрашивали подачки под столом, этот поступок прямо-таки возмутил.

Фанг встал.

— Это правда? — строго спросил он у Роя.

Рой был готов взорваться. Он бросил умоляющий взгляд на Норвала, который поспешил ретироваться, чтобы тоже не попасть под горячую руку.

— В этом ничего такого нет, — залепетал Рой дрожащим голосом. — Все повара так делают.

Мужчины за столом какое-то время сидели, потрясенно на него уставившись. Лица у них были такие, словно их вот-вот стошнит. Тогда встал старший сын Фанга и воскликнул:

— Парни, мы ведь его теперь так просто не отпустим? Стоит окунуть его разок мордой в сортир!

Слова его были встречены гулом одобрения, и не успела Энн понять, что происходит, как ребята Мовата перепрыгнули через стол, чтобы отрезать дорогу Рою, собравшемуся уносить ноги. Он ринулся было к кухонной двери, но Дикон успел его перехватить, и злополучного повара подняли на руках и понесли к главному выходу.

Энн молча стояла и наблюдала за толпой парней, мужчин и лающих, переполошенных собак. Все случилось так быстро…

Она повернулась к возвышению. Стол был перевернут. Повсюду валялись миски и гуляш. Несколько собак задержались, чтобы отведать небывало щедрою угощения.

А еще там был Айден. Он как сидел на своем стуле до поднявшегося в зале переполоха, так и остался на нем. Он наблюдал за ней.

— Ну что, теперь вы довольны? Не ожидала такой реакции, — призналась она.

Он встал и спустился с возвышения. С грацией кошки он приблизился к ней.

— Хорошая работа, госпожа жена, — произнес он ровным, как шелк, голосом. — Хорошо справилась, ничего не скажешь.

Она ничего не ответила. Теперь она держалась осторожнее, в любой момент ожидая от него подвоха.

Он подошел к ней так близко, что она смогла даже рассмотреть узор на его рубашке. Также она уловила легкий аромат сандалового дерева и цитрусового масла. Она не понаслышке знала о происхождении этого запаха.

Энн постепенно начала узнавать некоторые вещи, которые знать может только жена: как выглядят мускулы на его груди, какой ширины они на руках…

Он приподнял за подбородок ее голову, чтобы заглянуть ей в глаза. У него был красиво очерченный рот. Раньше она этого не замечала. Теперь же не могла глаз от него отвести.

Наконец он заговорил:

— Браво, Энн. Вы очень умны.

— Как думаете, Рой еще вернется?

— Сильно в этом сомневаюсь. А ведь вам еще ужин готовить… — Последнее он произнес с насмешливым сочувствием. Она знала, что он абсолютно уверен, будто эта задача окажется для нее непосильной.

Почти так оно и было. Но чувство гордости не позволило ей выказать свое смятение.

— А к ужину вы не ждете гостей?

Он сделал вид, будто задумался на секунду.

— Нет. Только Хью, Дикон и я.

— Дикону следует держать ухо востро всякий раз, когда он будет садиться за мой стол.

Глаза Айдена блеснули, и он от души рассмеялся.

— Думаю, он хорошо усвоил утренний урок.

Она молча кивнула в ответ. Когда он улыбался и вот так смотрел на нее — с восхищением и оттенком чего-то еще, чего именно, она пока толком не могла разобрать, — ей становилось трудно дышать, не то, что думать.

— Хорошего вам дня, жена, — сказал он и ушел к гостям. Когда он открыл переднюю дверь в альков, снаружи донеслись крики сыновей Фанга:

— …три… четыре! — Дверь за Айденом закрылась. Ей стало даже немного жаль Роя.

Она огляделась по сторонам в поисках Норвала. Им сегодня еще многое предстояло сделать, а слуга, как назло, куда-то исчез. Недовольно хмурясь, она пошла искать его на кухню. Но его и там не было.

Стоя посреди загаженной кухни, Энн поняла, что проиграла. Она бы тут и за неделю не управилась, что уж говорить об одном дне. А ведь помимо этого был еще большой зал, комнаты, стирка, свечи и этот дурацкий тростник.

Этого было достаточно, чтобы заставить ее захотеть вернуться в Лондон.

Но ведь именно этого он и добивался, не так ли?

Дверь на кухню приоткрылась.

— Прошу прощения, миледи, — раздался мягкий женский голос.

Энн обернулась. На пороге столпилась группа женщин с ведрами, тряпками и щетками в руках. Девушка откинула назад выбившуюся прядь.

— Чем могу помочь?

Вперед вышла румяная женщина. Глаза у нее были синими, как небо в ясный день, а волосы рыжими, как ржавчина. Она присела в реверансе.

— Миледи, мы не хотели вам мешать, но мы пришли поприветствовать вас в Кельвине. Меня зовут Бонни Моват. Я мать той толпы ребят, которых вы накормили сегодня утром.

Энн была удивлена, что столь миниатюрная женщина смогла произвести на свет таких здоровых, крепких сыновей. С горьким разочарованием она произнесла:

— Поприветствовать меня? То есть вы не возражаете против того, что я англичанка?

Миссис Моват добродушно рассмеялась.

— Мы все потеряли уже всякую надежду на то, что наш лэрд когда-нибудь женится. Ни один парень в округе, включая и моих оболтусов, не считает своим долгом встать на ноги, завести семью, потому что все как один подражают смелому и отважному лэрду Тайболду. О, не поймите меня неправильно! Он прекрасный человек, таких больше нет… но ему давно нужна жена. Вы оказали нам услугу. Бесценную услугу.

У нее язык не повернулся сказать, что после сегодняшнего ее немедленно отошлют назад в Лондон. Она не готова была признать свое поражение… пока что.

— Благодарю, миссис Моват. Я ценю ваше радушие.

Теперь вперед вышла высокая седовласая женщина.

— Я Кэтлин Кит, — представилась она. — Вы ведь знаете моего сына Хью?

— Да, я с ним уже знакома, — ответила Энн.

Кэтлин улыбнулась с материнской гордостью.