Читать книгу - "Госпожа замка Меллин - Виктория Холт"

– А лица этих девочек? Скажи мне, кто они? Это ты или Джилли?

Улыбка словно примерзла к ее губам. Затем она быстро спросила:

– А вам как кажется, мисс?

– Дай-ка мне еще раз взглянуть на них.

Поколебавшись, она все-таки протянула мне листок; ее глаза горели от нетерпения.

Я принялась внимательно рассматривать лица девочек, затем сказала:

– Вот это может быть либо Джилли, либо ты.

– Значит, вы все-таки думаете, что мы с ней похожи?

– Н-нет. Мне до сих пор это и в голову не приходило.

– А сейчас вы так думаете?

– Ты в том возрасте, когда дети бывают похожи друг на друга.

– Я совсем не похожа на нее! – закричала она. – Я совсем не такая, как эта… идиотка.

– Элвина, ты не должна так говорить. Неужели ты не понимаешь, как это жестоко?

– Да, вы правы. Но все равно, я не такая, как она. Я не хочу, чтобы вы так обо мне говорили. Если вы еще раз так про меня скажете, я попрошу отца, чтобы он прогнал вас. Он это сделает… если я попрошу его об этом. Мне стоит его только попросить, и вы отсюда уедете.

Она перешла на крик, пытаясь убедить себя сразу в двух вещах: в том, что она ни капельки не похожа на Джилли, и что ей достаточно только о чем-то попросить отца, как любое ее желание будет исполнено.

Почему? Снова задала я себе этот вопрос. В чем причина такой ярости?

На ее лице застыло замкнутое выражение.

Спокойно взглянув на часы, приколотые к корсажу серого платья, я сказала:

– У тебя осталось ровно десять минут, чтобы закончить сочинение. – И, придвинув к себе учебник арифметики, я сделала вид, что внимательно изучаю его.

Второе происшествие расстроило меня еще сильнее. День прошел спокойно. Закончив занятия с Элвиной, я, как обычно, пошла гулять в лес, а когда вернулась, у парадного крыльца стояло два экипажа. Один из них я узнала – это Питер и Селестина Нэнселлок приехали из Маунт Уиддена. Второй экипаж был мне незнаком: очень красивая карета с гербом. Интересно, чей это герб, подумала я, прежде чем спохватилась, что меня это не должно касаться.

С заднего крыльца я быстро поднялась к себе. Ночь была теплая, и, сидя у открытого окна, я слышала звуки музыки, которые доносились из окон гостиной. Я догадалась, что Коннан Тре-Меллин принимает гостей.

Мое воображение немедленно нарисовало их сидящими в одной из тех комнат, где я так и не была. А почему, собственно, это тебя задевает? Ты всего лишь гувернантка. Коннан Тре-Меллин, элегантно одетый, наверное, сидит сейчас за карточным столом или слушает музыку вместе с гостями.

Я узнала «Сон в летнюю ночь» Мендельсона, и меня вдруг охватило страстное желание быть рядом с ними. Странно, что никогда раньше я не испытывала такой потребности ни в доме тети Аделаиды, когда она устраивала свои вечера, ни на обедах у моей сестры Филлиды. Теперь же меня снедало любопытство, и я не удержалась от соблазна позвонить и вызвать Китти или Дейзи, которые всегда все знали и с радостью делились своими знаниями с любым, кто был готов их слушать.

На мой звонок пришла Дейзи. Она выглядела радостно взволнованной.

– Я хочу умыться, Дейзи, – сказала я ей. – Принесите, пожалуйста, горячей воды.

– Сию минуту, мисс, – ответила она.

– Сегодня в доме гости, не так ли?

– О да, мисс. Хотя сегодняшний вечер ничто по сравнению с теми приемами, которые бывали здесь раньше. Думаю, теперь хозяин будет чаще принимать гостей, ведь год уже прошел. Так говорит миссис Полгрей.

– Здесь, наверно, было очень тихо в прошлом году.

– Но так ведь полагается… после смерти в семье.

– Конечно. А кого сегодня принимает мистер Тре-Меллин?

– Приехали мисс Селестина и мистер Питер.

– Я видела у крыльца их карету. – Заметив интерес и нетерпение в своем голосе, я устыдилась: чем я лучше этих болтливых служанок?

– Я могу сказать, кто еще приехал.

– Кто же?

– Сэр Томас и леди Треслин.

У нее был такой заговорщицкий вид, будто мне следовало знать что-то очень важное об этих гостях.

– Вот как? – спросила я с интересом, чтобы она продолжала.

– Миссис Полгрей говорит, – сказала Дейзи, – что ему впору в постели с грелкой лежать, а не по гостям разъезжать да с дамочками кокетничать.

– Разве он болен?

– Да ему уж когда за семьдесят-то перевалило, и сердечко у него неважное. Миссис Полгрей говорит, что с таким-то сердцем недолго и на тот свет угодить и без особых стараний. Не то, что…

Она замолчала и лукаво уставилась на меня. Меня так и подмывало сказать ей, чтобы она продолжала, но я понимала, что это ниже моего достоинства. Разочарованная, она замолчала, но затем опять продолжила:

– А она-то штучка непростая.

– О ком это вы?

– Как это о ком, да о леди Треслин, конечно. Вы бы только видели ее. У нее вырез на платье вот до сих пор, а на плече такие цветы – красивее не бывает. Она – красавица, сразу видно, ждет не дождется…

– Насколько я понимаю, она не одних лет со своим мужем?

Дейзи хихикнула:

– Говорят, между ними почти сорок лет разницы, хотя она делает вид, что будто бы все пятьдесят.

– Похоже, она вам не очень-то нравится.

– Мне-то? Ну и что, что она мне не нравится. Кое-кому так даже очень!

Дейзи снова залилась смехом, а я стояла и смотрела на ее неуклюжую фигуру в тесном платье и слушала ее захлебывающийся смех. Мне было стыдно за себя из-за того, что я сплетничаю с прислугой, поэтому я сказала ей:

– Так принесите же воду, Дейзи. Я хочу умыться.

Дейзи успокоилась и отправилась за водой, оставив меня с более точной картиной того, что в тот момент происходило в гостиной.

Я все еще думала о них, когда, умывшись и вынув из волос шпильки, готовилась ко сну.

Музыканты играли вальсы Шопена, и эта музыка манила меня и влекла за собой прочь из моей комнатки к недоступным наслаждениям: и вот я уже изящная красавица, желанная гостья салонов и гостиных, таких как в этом замке, блистающая остроумием, очарованием, перед которой никто не может устоять.

Меня поразили такие мысли. Какое отношение ко всему этому имеет бедная гувернантка вроде меня?

Я подошла к окну. Теплая и солнечная погода стояла уже так долго, что трудно было предположить, что она продержится еще несколько дней. Скоро пойдут осенние туманы, а вслед за ними задуют штормовые ветры с юго-запада, которые в этих краях, по словам Тэпперти, «страшенные».

Пахло морем, и слышно было, как волны мягко и ритмично бьются о скалы. В бухте Меллин снова начинали шептать «голоса».