Читать книгу - "Кёсем-султан. Дорога к власти - Ширин Мелек"

Кёсем между тем перестала прогуливаться по комнате, остановилась рядом с ведущей урок наставницей и сказала той несколько слов. Кюджюкбиркус, как ни старалась, так и не смогла расслышать ни единого. Калфа согласно склонила голову, после чего тремя резкими хлопками в ладоши привлекла к себе внимание гедиклис.

– Ты, ты и ты! Вы обе! И ты тоже! – Ее палец, словно перст Пророка, выделял то одну, то другую, и те бледнели, не зная, радоваться ли им этому выбору или впадать в отчаяние. Ведь непонятно пока было, избранных ли счастливиц выделяет он, этот указующий перст, или же отвергнутых неудачниц, а зловредная калфа ни взглядом, ни намеком не дала понять истину.

Как ни была уверена Кюджюкбиркус, что уж она-то не может оказаться среди неудачниц, но и у нее перехватило дыхание, когда покрытый алым лаком ноготь нацелился ей точно в середину лба, словно брачную метку-типак поставил.

Наконец Кёсем удовлетворенно кивнула, и калфа снова хлопнула в ладоши:

– Вы остаетесь. Остальные могут быть свободны до вечера.

Свершилось!

У Кюджюкбиркус так сильно колотилось сердце, что она даже не видела толком, как уходили не прошедшие первый этап отбора, – понурые, притихшие и совсем не обрадованные даже тем, что их вечер вдруг оказался совершенно свободным и можно делать что хочешь, а не хочешь – так просто лежи на мягкой травке в саду, наслаждаясь бездельем. Отметила только, что Айлин совсем не умеет держать себя в руках, а красные пятна делают зареванное лицо Фатимы еще более уродливым.

Когда шаги последней из отвергнутых стихли в дальнем конце коридора, Кёсем заговорила снова:

– Вы все показали себя хорошими ученицами, достойными гедиклис, старательными в услужении и усердными в науках. Но достаточно ли вы обучены? Не вызовете ли какой случайной оплошностью или неловкостью недовольство шахзаде? Вы подготовлены лучше прочих, но безупречны ли вы? Готовы ли вы к неожиданностям? Мужчины, особенно юные, скоры на гнев и невоздержанны, они часто сгоряча творят то, о чем потом сами жалеют, да только вам-то от этого легче не будет. Не бойтесь вызвать мое неудовольствие – опасайтесь прогневить султана… ну или того, кто, возможно, станет султаном. Я следила за вашими занятиями несколько последних дней и убедилась, что наводить красоту вы умеете. Сегодня же я хочу проверить вашу находчивость и расторопность. Но до того как мы приступим к испытанию, приказываю всем выйти во двор и умыться хорошенько. Мы начнем с чистого листа – и с чистого лица!

Большую часть речи Кёсем Кюджюкбиркус пропустила мимо ушей, выделив главное – «лучше прочих», «безупречны», «наводить красоту», «шахзаде». От этих слов бросало в жар и в животе танцевали бабочки, зачем другие слова, когда есть эти, самые важные и прекрасные?

Избранниц, прошедших первый отбор и допущенных к испытанию Кёсем, оказалось семеро. Это Кюджюкбиркус даже слегка расстроило – многовато! Зачем столько? Ну ладно еще Мейлишах и Ясемин, но остальные точно лишние. А вообще-то достаточно было бы одной Кюджюкбиркус!

Впрочем, пока бегали к фонтану и смывали с лиц рисованную красоту, Кюджюкбиркус почти совсем успокоилась: из этих девиц опасаться стоит разве что Нергиз, остальные точно не соперницы! Джайлан дрожит всем телом, словно газель, увидавшая льва; вот если бы она так дрожала на уроке танцев, то наверняка заслужила бы одобрение калфа. Подружки Фатимы растеряны, хватаются друг за дружку, словно маленькие, Мейлишах уже третий раз спотыкается на ровной дорожке, а у Ясемин глаза на мокром месте. Вот же глупая! Думает, что если все лицо мокрое, то и не заметит никто? Кюджюкбиркус же заметила! И Кёсем наверняка тоже заметит, не слепая ведь она. Нет, эти двое не соперницы, можно из головы выкинуть. Нергиз вот только… Волевая, умная, почти совсем спокойная Нергиз, словно бы невзначай бросающая на Кюджюкбиркус неприятно цепкие взгляды. Тоже оценивает. Тоже ищет самую опасную соперницу. Тоже опасается. И правильно опасается! Нергиз, может, и хороша, но поддержки богини у нее точно нет.

Когда вернулись в учебную комнату и расселись по своим прежним местам, Кюджюкбиркус была уже совершенно спокойна и не улыбалась во весь рот только потому, что осознавала всю торжественную серьезность происходящего. Кёсем сидела на месте калфа, а та стояла рядом, чуть склонившись в подобострастном полупоклоне. И как-то так получилось, что все девочки оказались сидящими как раз напротив нее. Краем глаза Кюджюкбиркус отметила, что подружки Фатимы попытались пододвинуться поближе к Нергиз, – возможно, стремились найти в ней новую предводительницу, хотя бы на время. Но та отодвинулась, причем довольно резко и недвусмысленно. Настолько резко, что даже на миг привлекла особое внимание Кёсем.

Мейлишах и Ясемин тоже придвинулись поближе к Кюджюкбиркус, но та отодвигаться от них не стала – зачем? На фоне этих двух неумех она сама будет выглядеть куда эффектнее.

Кёсем и их одарила взглядом.

И у Кюджюкбиркус на миг мелькнула пугающая мысль: а что, если испытание уже началось? Что, если оно давно уже идет полным ходом, только тайно, и никто из гедиклис не знает его условий, да что там гедиклис, калфа и те не знают, знает только сама Кёсем… И только она одна знает, как именно должна вести себя Кюджюкбиркус, чтобы испытание пройти, а Кюджюкбиркус не знает и может легко ошибиться…

– Давайте помечтаем! – сказала Кёсем мягко и вкрадчиво, и Кюджюкбиркус выбросила глупые мысли из головы. Испытание начинается, и сейчас им расскажут его условия.

Но Кёсем поначалу заговорила о странном – о том, о чем мечтали и шептались между собою все гедиклис, но только между собою и никогда со старшими.

– Представьте себе, что вы уже стали избранницами правящего султана, – говорила Кёсем, и голос ее ласкал уши, а слова – сердце, медовой патокой тая под языком Кюджюкбиркус. – Все вы его любимые фаворитки, каждая из вас. И каждая вкушает пятнадцать положенных любимице блюд ежедневно, и каждой из вас считает за великую честь услужить любая из гедиклис, и у каждой есть свои собственные покои и свои собственные доверенные служанки. Но сыновьями султана ни одна из вас пока еще не одарила, потому положение ваше не слишком прочное и надежное, за него еще надо бороться, причем всеми возможными средствами. А что мужчины больше всего ценят в женщинах? Конечно же, красоту. Ну, во всяком случае, так им кажется, и умная женщина не станет их разубеждать. Умная женщина постарается быть усладой для мужского глаза. Самой красивой. Самой желанной. Всегда…

Рядом вздохнула Мейлишах, порывисто и смущенно. Кюджюкбиркус тоже ощущала себя не очень уютно, хотя ей и были приятны речи Кёсем. Но все-таки… когда твои собственные тайные мечты рассказывают тебе со стороны, есть в этом что-то почти неприличное.

– И вот представьте себе, – продолжала тем временем Кёсем вкрадчиво, – что вы, любимые наложницы правящего султана, после парильни и массажа отдыхаете в собственных покоях и уже почти готовы ко сну. Султан вас сегодня не звал, и вы чувствуете себя совершенно свободными. Лежите, отдыхаете, уже почти спите… И вдруг прибегает евнух с известием, что султан решил почтить вас своим визитом. Самолично. Вразрез со всеми правилами дворцового этикета, ибо воле султана подвластно все, даже эти правила. И он уже направляется к вам. А вы не готовы! Вы не накрашены! Вы только что из парильни! А ему осталось пройти всего лишь пять поворотов по дворцовому коридору… Сумеете ли вы за это время сделать со своим лицом нечто такое, чтоб было не стыдно предстать пред глазами султана?