Читать книгу - "Эльнара. История принцессы - Кора Бек"

Однажды, после традиционного полуденного сна, личный слуга Зухра-ханум, тот самый молчаливый чернобородый араб, что впервые ввел девушку в высочайшие покои, приказал ей следовать за ним, так как госпожа пожелала увидеть своего воспитанника. К удивлению Эли, вместо того, чтобы подняться на верхний этаж, где располагалась опочивальня хозяйки дворца, они спустились вниз, затем через незаметную дверь в стене, задрапированную тяжелыми тканями, вошли в длинное, узкое, абсолютно пустое помещение, соединявшее, как вскоре выяснилось, дом с подземным переходом. Слуга по имени Абуталип по-прежнему угрюмо молчал, следуя впереди девушки и освещая путь лампой. Эли шла по тесному, темному, холодному туннелю, стараясь как можно реже и тише Дышать, дабы своим учащенным дыханием не выдать невольно охвативший ее страх перед таинственной неизвестностью. Мрачный Абуталип показался ей вдруг служителем дьявола, но иного выхода, как молча идти за ним, у нее не было.

Наконец, они дошли до каменных, истертых временем ступенек, которые вели наверх. От непривычно яркого, после темного подземелья, солнечного света Эльнара зажмурила глаза, а когда открыла их, то поразилась окружающей обстановке.

Она находилась в просторном светлом помещении с необычным куполообразным потолком, целиком изготовленным из тонкого прочного стекла. Стены комнаты были задрапированы тончайшей тканью небесно-голубого цвета, пол аккуратно выстелен белой гладкой плиткой. Одна из стен была полностью застеклена, а за ней виднелась большая поляна, на которой росли ярко-красные маки. В центре удивительного помещения располагался огромный бассейн из сверкающего черного гранита, а сбоку стояла низкая суфа, застеленная шелковым красным покрывалом. На ней в позе лотоса сидела Зухра-ханум в прозрачной белой сорочке, настолько тонкой, что она абсолютно не скрывала ее прелестей.

Заметив это, Эльнара смущенно отвела взгляд в сторону. Госпожа звонко рассмеялась и, кивком головы отпустив Абуталипа, пригласила Али расположиться рядом с ней. На низком столике, инкрустированном чудным малахитом, стояло разнообразное угощение — таящая во рту халва, нежные спелые персики, сладкая дыня, аппетитная хурма, гроздья крупного винограда, шербет.

Госпожа радушно угощала своего воспитанника. От выпитого вина бледные щеки ханум порозовели, в чудных изумрудных глазах появился хищный блеск.

— Тебя нравится здесь? — обратилась она к Али, коснувшись своими тонкими белыми пальцами с длинными и ухоженными ногтями изящной спины собеседника.

Эли вздрогнула.

— Не удивляйся, Али, что ты раньше не видел этого помещения. Оно огорожено от моих основных владений высоким забором, дабы никто не мешал моему отдыху или тем важным делам, которыми я здесь время от времени занимаюсь. За последние месяцы ты настолько похорошел, что мне захотелось перевести наши с тобой отношения в еще более тесное русло, сделать их настолько близкими, о чем ты даже и не смел мечтать. Да, Али, не удивляйся, на свете порой происходят разные чудеса, и сегодня ты сможешь познать одну из самых красивейших женщин Перистана. Я дарю тебе свою любовь. Ну же, не смущайся, обними меня покрепче и жарко поцелуй в уста своими чудными, обещающими неслыханное наслаждение губами цвета ранней вишни.

Зухра-ханум потянулась к растерявшейся Эли и, не в силах сдерживать охватившего ее любовного пыла, опрокинула изящного соблазнительного любовника на суфу, припав жадным, нетерпеливым ртом к трепещущим от волнения и неожиданной ситуации прелестным чувственным губам. Эльнара беспомощно трепыхалась, понимая, что ей уже не скрыть своей тайны и пыталась вымолвить хоть слово, но, разгоряченная не на шутку госпожа, упорно проталкивала свой гибкий, искушенный в любовных утехах язык в полость заманчивого рта. Почувствовав, как стонет от невероятного возбуждения ее набухшая грудь с торчащими, словно стрелы, сосками, она хотела потереться ею о тело юного любовника. Но, рванув ворот его тонкой шелковой сорочки, увидела под одеждой два белых нежных и округлых холмика. Обнаружив вопиющий обман, резко отпрянула, нахмурив брови и прищурив свои хищные глаза.

Запинаясь от смущения, Эльнара поведала, что была вынуждена скрывать правду, опасаясь преследований со стороны коварной мачехи, намеревавшейся насильно выдать ее замуж за богатого и отвратительного старика.

Госпожа продолжала недоверчиво смотреть на нее холодным, почти враждебным взглядом, потом, откинувшись на пышные подушки, спросила, кто может подтвердить правдивость рассказанной девушкой истории, Эльнара, пожав плечами, ответила, что только ее родственники из Архота, однако если мачеха узнает о местонахождении Эли, то ей придется несладко, так как вряд ли Айша-Биби захочет отступать от своих прежних планов относительно дочери Пехлибея.

Услышав эти имена, Зухра-ханум приподнялась с подушек и переспросила, правильно ли она поняла, что Эльнара — дочь архотского лекаря Пехлибея? Получив утвердительный ответ, госпожа вдруг заулыбалась и о чем-то ненадолго задумалась. Эли удивленно поинтересовалась, откуда светлейшей ханум известно имя ее скромного отца? На это Зухра-ханум уклончиво ответила, что талантливого целителя из Архота знают все жители Хоршикского ханства. Эльнара была рада столь лестному отзыву об отце, хотя ее несколько смутила игравшая на губах госпожи тонкая и как будто злорадная улыбка. Но скоро она об этом позабыла, так как разгоряченная выпитым вином и недавно испытанным любовным возбуждением Зухра-ханум, желавшая удовлетворения своей плоти, решила воспользоваться тем, что было под рукой, то бишь юной Эли.

Нашептывая разные ласковые слова, она увлекла смущенную девушку на постель, потребовав, чтобы та полностью разделась, а затем, увидев ее ладное свежее тело, ощутив приятную упругость кожи, пришла в неимоверное возбуждение. Эльнара, не понимавшая, что от нее хотят, поначалу не сопротивлялась.

Зухра-ханум долго, с явным наслаждением целовала невинные уста девушки. Потом припала к ее изящной стройной шее, долго не могла оторваться от соблазнительных нежных сосков, смакуя их неповторимый вкус. Лаская чудную маленькую грудь приятными неторопливыми движениями утонченного любовника. Или вдруг под влиянием накатившего, словно прихотливая волна, невыносимого возбуждения, вонзаясь ненасытным ртом в белые милые округлости, оставляя на них следы от своих острых мелких зубов.

Эльнара, впервые ощутившая еще непонятое томление, находилась в некотором замешательстве. Но когда почувствовала, что нетерпеливая рука госпожи спустилась к пушистому черному холмику, поочередно надавливая на него дразнящими, то сильными, то едва ощутимыми и от этого еще более возбуждающими движениями, наконец-то пришла в себя.