Читать книгу - "Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения - Элисон Пейс"

Энди Уорхол

Йен появился в галерее Слоуна как раз перед приездом грузового фургона с коробками, где лежали разобранные скульптуры. Гений был в прекрасном настроении и с азартом принялся помогать с установкой. На лице Йена играл яркий румянец, и он с энтузиазмом расписывал мистеру Слоуну красоты сельской Англии и вдохновение, посетившее его, едва он вышел из дому. Можно подумать, он носился по болотам за компанию с Хитклифом и Кэти[14]. Я представила, как Йен в яркой одежде бежит через болота и щурится в тщетной попытке разглядеть спасительную Мызу Скворцов, светский и цивилизованный дом вдали от Грозового перевала, с вполне вменяемыми обитателями. Наблюдая за оживленно жестикулировавшим Йеном, я решила обязательно купить «Грозовой перевал» и перечитать роман в Лондоне. Я всегда любила эту книгу: мне доставлял невыразимое удовольствие тот факт, что даже в конце восемнадцатого века в Англии в Богом забытой глуши водились абсолютные, полные, законченные психи.

Мы установили две новые скульптуры по наброскам автора, вставленным в красивые рамки. Пока ждали отдельный фургон с работой «Без названия, номер шесть», я думала о сегодняшнем открытии экспозиции, которое плавно перетечет в частную вечеринку в помещении бывшей гидроэлектростанции в Уэппинге. В Нью-Йорке я не раз присутствовала на официальных открытиях, но не столь помпезных, к тому же меня ни разу не приглашали на закрытые вечеринки. Дик устраивал пати для узкого круга в клубе «Лотос» на Шестьдесят шестой улице рядом с Пятой авеню, фешенебельном клубе, членом которого некогда был Джон Сингер Сарджент[15]и где до сих пор висят написанные им портреты. Клуб элегантный и очень престижный, но я знаю это лишь потому, что однажды Дик устроил там рождественский ужин, а мне поручил раздавать подарки от Санты, пожелавшего остаться неизвестным. До сих пор вспоминать неловко, как провела целый вечер в роли рождественского эльфа.

Больше меня не звали на закрытые вечеринки галереи. Иногда приглашали Виктора, но тот позже сообщал — занудство, скука, Дику давно пора перенести торжественные ужины в центр города, ибо «современным искусственникам» не найти места лучше Пятьдесят седьмой улицы. Мистер Слоун, такой же нудный и претенциозный, как Дик, все же производил впечатление более компетентного и эрудированного. Гидроэлектростанция в Уэппинге считалась наимоднейшим заведением в Лондоне — по крайней мере целый день только об этом и говорили. Ресторан действительно размещался внутри старой силовой подстанции, окруженной гигантскими водонапорными башнями, и два зала были отведены под художественные выставки. Любой читатель журналов об искусстве знает, что Йен является членом «Хоум-Хауза», «Сохо-Хауза» и прочих фешенебельных частных клубов в Лондоне. Я это тоже знала и всю последнюю неделю робко мечтала попасть туда вместе с Йеном и поглазеть, если повезет, на Мадонну, Гая Ричи или Джуда Лоу — тоже неплохо, если подумать. Однако визит на гидроэлектростанцию в Уэппинге — в моднейший, крутейший, самый-подходящий-в-это-неповторимое-и-прекрасное-мгновение клуб — автоматически превращал посещение прочих закрытых тусовок в ничто.

Гидроэлектростанция в Уэппинге действительно оказалась «актуальнейшим» местом, в котором мне доводилось бывать. Я была очень довольна, абсолютно счастлива и уверена в себе и собственной крутизне. В дальнем конце зала я заметила мистера Слоуна, подпиравшего стенку. Судя по всему, электростанция диссонировала с его вкусами: он выглядел так, словно ему приходилось терпеть ужасную боль. Иногда он словно приходил в себя, правда, лишь на миг, чтобы криво улыбнуться и поздороваться с очередным клиентом. Кстати, покупателей и коллекционеров на вечеринке оказалось намного меньше, чем маститых лондонских художников и скульпторов, окруженных лощеными, беспрестанно курящими поклонниками. Все как один гости прекрасно знали Йена и еще больше любили его.

— Развлекаетесь? — спросил Йен, подходя с двумя бокалами шампанского.

Я держала узкий фужер и маленький картофельный блинчик с икрой, только что подхваченный с пронесенного мимо подноса.

— О да, — с чувством сказала я. — Спасибо. А вы?

— Еще как. — Оказалось, Йен умеет держать одной рукой два бокала. Это не у всякого получается. — Я и не думал, что Джеймс пойдет мне навстречу. Решил — раз я дома, в городе, где у меня много друзей, надо собраться в таком месте, куда я охотно заглянул бы поужинать в свободный вечер. А не в ресторане, куда я с удовольствием не пошел бы. — Йен оглядел зал. Казалось, он был искренне рад видеть всех этих людей.

— Круто, — похвалила я, надеясь, что Йен не имеет ничего против американского девчачьего сленга середины девяностых. — Вы совершенно правы, — добавила я с профессиональной интонацией, обводя взглядом зал и невольно задержавшись на мистере Слоуне: владелец галереи по-прежнему маялся у стены, переминаясь на месте и поглядывая по сторонам, словно охотясь на тетеревов. Если место для вечеринки выбрал Йен, тогда все понятно. Интересное, однако, открытие, что у Йена бывают свободные вечера, без коктейлей и комплиментов. — Так что вот так. — Я улыбнулась, допила шампанское и поставила пустой фужер на стол.

Йен тут же предложил мне один из бокалов, которые держал в руке, я поблагодарила и приняла шампанское.

— Схожу еще за картофельными блинчиками, — сказала я, занервничав от возникшей паузы. — Вам захватить?

Йен улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, я направилась к официанту с подносом, однако добраться до блинчиков с икрой мне было не суждено. На ходу я мельком бросила взгляд на входную дверь, соображая, сколько же еще пафосных личностей придут на вечеринку. И тут дверь словно осветилась вспышкой молнии. Увидев вошедшего, я забыла обо всем на свете и замерла на месте. По ощущениям, желудок подпрыгнул, перевернулся на сто восемьдесят градусов, сделал обратное сальто и ухнул на место. Что этот человек здесь делает? Неужели они с Йеном приятели? Впрочем, какая разница, зачем он здесь? Не в силах двинуться с места, я упивалась зрелищем живого совершенства. Удивляюсь, как я вообще удержалась на ногах. Как описать вошедшего? «Высокий» — слабое начало. «Роскошный» — бледный эпитет. Сама красота показалась бы невзрачной рядом с ним. В английском языке просто нет достаточно лестных или правдивых слов, чтобы описать нового гостя. Нет, не совсем верно: два слова все-таки есть: Оуэн Уилсон.

Оуэн Уилсон входит в тот же самый ресторан, где нахожусь я. Через полторы секунды Оуэн Уилсон окажется в том же зале, что и я. Я окажусь в одном помещении с Оуэном Уилсоном! Прекрасное тело, прекрасные волосы, прекрасные глаза и изумительно красивый нос. Я хотела подойти ближе — услышать его прекрасный голос, но по-прежнему не могла двинуться с места. Оуэн Уилсон шел по направлению ко мне. Я видела, как он кивнул двум-трем знакомым в зале и обменялся с кем-то рукопожатием. Может, сейчас подойдет ко мне, прикоснется к своей ковбойской шляпе — вообще-то Уилсон пришел без шляпы, но, может, пока идет ко мне, найдет где-нибудь шляпу, — взглянет в глаза и скажет: «Я хочу быть ковбоем, детка». Я улыбнусь самой чувственной улыбкой, мои волосы разлетятся, когда я кинусь к нему на шею, а он положит ладони мне на бедра и с силой притянет к себе. Я загляну в его прекрасные бездонные глаза и прошепчу: «А я хочу быть девушкой ковбоя!».