Читать книгу - "Семейный бизнес - Кристина Джонс"

— Я привык к такой жизни. — Рори наклонился над ней и задернул красные занавески. Джорджия затаила дыхание, ощущая прохладу его тела, вдыхая слабый запах лавандовой туалетной воды и бензина. Его волосы задели ее лицо. Рори выпрямился.

— Правда, не везде так роскошно. И, кстати, я как раз собирался предложить тебе объединить наши усилия для приготовления ужина.

«Магнум» был хорошо оборудован для длительных остановок. И ничто — абсолютно ничто — не могло помешать им комфортно провести эти восемь часов, предусмотренных законом для отдыха. С ностальгией подумала Джорджия о том, как уютно было бы в бытовке, но тут же вспомнила, что один из рабочих унес с собой плитку.

Устроившись как можно дальше от Рори, она распаковала свои запасы, которые состояли из кофе, сэндвичей и печенья. Снег обстреливал лобовое стекло, словно из пулемета, а порывистый ветер раскачивал кабину. Рори посмотрел на ее вклад в совместный ужин с некоторым пренебрежением.

— Этого вряд ли хватит, чтобы заправиться голодному водителю.

— Мне вполне достаточно. А ты что, взял с собой обед из трех блюд? Или вообще все меню?

Рори достал суп, холодного цыпленка, булочки и целую гору картофельного салата. Затем он распаковал минеральную воду, апельсиновый сок и две огромные плитки шоколада. Джорджия с завистью наблюдала за ним.

— Мы подогреем суп и цыпленка, а булочек и салата вполне хватит на двоих. — Он извлек из сумки две кружки. — Можем разделить твой кофе и сэндвичи, а печенье и шоколад заменят нам пудинг. Ты забываешь, что большую часть моей жизни домом для меня была кабина грузовика.

— Как трогательно, — хладнокровно сказала Джорджия. Рори уже разливал вскипевшую в чайнике воду. — Типичный странствующий дальнобойщик.

Только, конечно, типичным его назвать никак нельзя.

— Я разбираюсь в значениях слов, не такой уж я невежда. Это было еще одно напоминание о моем статусе? Ты руководишь — я подчиняюсь?

Джорджия поперхнулась кофе.

— Что ты, черт возьми, из всего делаешь проблему?

— У меня как раз проблем нет. — Рори прищурил глаза. — Я думаю, это у тебя не все складно. Мне кажется, что, поскольку ты — женщина, стоящая у власти, ты разучилась общаться с мужчинами. Ты не способна ладить с ними, верно? Тебе приходится все время их контролировать, доказывать, что ты лучше, сильнее, профессиональнее, чем любой из мужчин, с кем ты общаешься. Я думаю…

— Чушь! — Джорджия в ярости схватилась за ручку двери. — У меня полно друзей-мужчин. Десятки. Поэтому меня ни малейшим образом не интересует твой доморощенный психоанализ. Равно как я не собираюсь слушать весь этот вздор ночь напролет. — Она помахала перед его носом ключом от бытовки и широко открыла дверь кабины. — Остаток ночи я проведу там.

Сибирский холод заполнил кабину, когда она спрыгнула прямо в снег.

— Джорджия! — Ветер играл с голосом Рори, как с сухим листком, унося его вдаль. — У тебя даже нет…

— Вот ведь гад! — Она по колено утонула в снегу, из глаз брызнули слезы.

— Нет ни куртки, ни ботинок, — договорил Рори, наклоняясь над ней. Его волосы трепал ветер.

Спрыгнув, он оказался рядом с ней, и, подняв ее под мышки, поставил на ноги. Замерзшая, промокшая и невыносимо униженная, Джорджия злобно смотрела на него. Рори засмеялся.

— Мерзавец! Тебе еще смешно! — Ей казалось, что лицо покрывается льдом, а руки и ноги совсем закоченели. — Как ты смеешь!

Он втащил ее в кабину «магнума» и закрыл дверь.

— Это нечто совершенно новое в моей жизни. Я еще никогда не встречал женщины, которая прыгнула бы в сугроб, чтобы сбежать от меня. Тебе лучше снять одежду.

— Что?

— Снять одежду. — Рори снова поставил чайник. — Если, конечно, ты не хочешь свалиться с простудой. Твои джинсы и свитер промокли насквозь, и если ты не снимешь немедленно носки, то обморожение тебе гарантировано, не говоря уже о переохлаждении. Давай быстрей, Джорджия.

У нее стучали зубы. «А ведь он прав, эта самодовольная свинья», — подумала Джорджия. Ее одежда действительно промокла, стала холодной, как лед, и оставаться в ней было просто невыносимо. Рори вытащил из своей сумки громадное полотенце.

— Задерни занавески, вытрись и переоденься. Я не буду подглядывать. Никогда не находил ничего интересного в переодевающемся коллеге-водителе.

— У меня нет другой одежды.

— Ну и ну! — Рори покачал головой. — Это непрофессионально. Я всегда вожу с собой запасную одежду.

— Готова поспорить, ты в свое время был лидером бойскаутов. — Зубы Джорджии стучали, как кастаньеты.

— Вообще-то, — начал было Рори, но его остановило сердитое ворчание Джорджии. Он улыбнулся и продолжил: — У меня есть свитер и носки, к сожалению, только черного цвета. Ты бы сама такие, конечно, ни за что не выбрала, но сейчас не приходится привередничать. Вот, возьми…

Джорджия схватила одежду, неуклюже забралась на спальную полку и задвинула занавески. Пока она вытиралась и переодевалась, Рори колдовал над едой, подпевая какому-то древнему шлягеру, звучавшему по радио. Еще ни разу в жизни Джорджия не испытывала такого отвращения — это была настоящая ненависть.

— Так намного лучше. — Рори наградил ее ободряющим взглядом, когда она слезла с полки. — По крайней мере, ты не умрешь у меня на руках. Я был бы не в силах сообщить твоей бабушке, что ты находишься в криогенной заморозке где-то на северо-востоке Англии, тем более на второй день после того, как она взяла меня на постоянную работу. Кофе будешь?

Его носки были Джорджии по колено и свисали с кончиков пальцев, как туфельки феи. Свитер можно было бы обернуть вокруг нее пару раз, и длиной он был как раз до самых носков. Ей было тепло и уютно, но вместе с тем — ужасно досадно.

Она неловко взяла кружку с кофе.

— Спасибо. Бабушка предпочла бы получить известие о моей смерти, нежели о провале заказа «Леннардз» и потере партнера. Уж лучше мне умереть, чем проиграть «Вивиенде».

— Ты недооцениваешь свою бабушку, — говорил Рори, подогревая суп и булочки, и одновременно раскладывая по тарелкам цыпленка и картофельный салат с ловкостью профессионального официанта. — Сесилия тебя очень любит. Я знаю, как она относится к бизнесу, но я также понял, как она относится к тебе. Бабушка гордится тобой — и не без основания. Она тебя любит, как родную дочь.

— Ставлю тебе за наблюдательность пять с плюсом. — Джорджия с горечью рассмеялась. — А что бабушке еще оставалось. Мораг, моя мама, не отличалась горячей любовью к дочери.

Рори промолчал. Джорджия закусила губу. Она очень редко вспоминала Мораг, а иногда забывала о ней вовсе. Порой у Джорджии просто в голове не укладывалось, что Сесилия и Гордон на самом деле не были ее родителями. Почему она заговорила об этом именно сейчас? Да еще с Рори? Она пожала плечами.