Читать книгу - "Четыре сестры-королевы - Шерри Джонс"

– Скорее всего, будет просить денег. Ты вряд ли понадобишься, – говорит Бланка Маргарите. – Почему бы тебе сегодня не поиграть с Изабеллой?

Но Изабелла не очень хорошо себя чувствует, поэтому Маргарита уложила ее в постель и, вместо того чтобы играть с ней, послала горничных приготовить королевские комнаты – развесить одежду, заправить постель, поставить любимое кресло у солнечного окна. Она открывает дверь – и видит Людовика, знаком приглашающего ее выйти на лестницу.

От его поцелуев кружится голова, но его рука поддерживает ее за талию. Другой рукой он расшнуровывает ее платье, и его ладони скользят внутрь, чтобы поласкать ее.

– Моя комната здесь наверху, – шепчет король. – О, королева, мы нашли себе место.

Нахлынувшее желание пульсирует, как кровь, – но их прерывает стук шагов на лестнице. Камердинер Людовика открывает дверь и сипит: «Королева идет». Людовик бросается вверх по ступеням. Оправляя юбку, Маргарита задается вопросом: кто же для него королева? Распахнув дверь в свои покои, она входит и зовет фрейлин: Жизель, Бернадетта, Амелия! – Ее голос звенит, как рыцарский рог. Фрейлины суетятся вокруг, снимая корсаж и чулки, надевают через голову красную юбку, застегивают на шее отороченную мехом мантию, укладывают волосы в золотой креспин, прикалывают корону. В зеркале Маргарита видит королеву. Пора бы и повести себя, как подобает королеве. Она смелым шагом выходит в зал, где маленький, тщедушный молодой человек протягивает раскрытые ладони к Людовику и Бланке.

– Без французской помощи, кузен, эти реликвии могут быть утрачены навеки, – говорит он. Клиновидная бородка придает нижней части лица пикантность – а по сути, подбородком его пикантность и заканчивается. Человечек напоминает крысу. Королевская крыса, в пурпуре и золоте, в красной мантии и короне, где избыток драгоценностей затмевает золото. Человечек умолкает, а она подходит к возвышению и садится на трон по левую руку от Людовика – Бланка сидит по правую. Людовик с улыбкой представляет супругу Балдуину, константинопольскому императору.

– Какой сюрприз увидеть тебя здесь, доченька, – гнусавит Бланка, словно зажала себе нос. – Надоело играть с Изабеллой?

– Я только что была у несчастной больной девочки, утешала ее. Она не видела свою маму несколько дней. Вы найдете ее в постели, она плачет и зовет вас.

Все взгляды обращаются к Бланке, которая так покраснела, что это стало видно у краев ее белой маски. Как она, конечно, знает, Изабелла слегла с болями в животе. Несколько дней назад девочка попросила у мамы денег на милостыню бедным, но та не пошла ей навстречу. Теперь девочка отказывается есть, пока мама не пришлет денег.

– Навещу ее в свое время, – говорит Бланка.

– Она совсем больная. И говорит, что только вы можете ее вылечить, – настаивает Маргарита.

– Пожалуйста, мама, не принуждай себя оставаться с нами, – вмешивается Людовик.

– А уважение к гостю? – Она улыбается императору, который потупился, как робкий возлюбленный. – Я хочу услышать его просьбу.

– Но ты хорошо обучила нас. Мы, конечно же, сами сможем решить это дело.

– Да, мама, я пришла, чтобы король со мной советовался. – Маргарита протягивает руку мужу и страстно сжимает его ладонь.

Побежденная, Бланка встает. От ее холодного взгляда у Маргариты волоски на руке встают дыбом. Император кланяется, когда Бланка, шурша юбкой, сходит с возвышения. Затем обращается к Людовику:

– Если эти вещи попадут к венецианцам – кто знает, что с ними станет. Тамошние торговцы думают только о деньгах и без колебаний продадут их за хорошие деньги – хотя они и попали к нам от еврея.

Людовик бледнеет:

– Боже, прости нас, если мы позволили такой ценности исчезнуть. Какой-то еврей приобрел святые реликвии Христа! Один из тех, кто послал нашего Спасителя на смерть? Они уничтожат эти свидетельства своего греха.

– Реликвии Христа! – у Маргариты захватывает дыхание. – Какие именно?

Император выдерживает паузу и осматривается, словно боясь, что кто-то подслушает:

– Терновый венец.

Людовик осеняет себя крестом.

– Но почему вы продаете то, что поистине бесценно? – спрашивает Маргарита.

– Римская империя в руинах. Так много было осад и захватов. Константинополь – вот все, что от нее осталось. Мой отец потерял много земель.

Пытаясь силой вернуть утраченные территории, император сильно задолжал Венеции. Залогом же стал Терновый венец.

– Венецианский дож продаст венец, если я не выкуплю его в самое ближайшее время. Ужас! После моих ночных молитв Господь направил меня обратиться к вам.

– Хвала Богу за такую возможность! Он промыслил озарить славой Францию. – Глаза Людовика засияли. – Мы не можем обмануть его ожидания.

– Сколько это будет стоить? – спрашивает Маргарита.

Людовик хмурится:

– Такова воля Господа. Франции суждено владеть этой реликвией.

– Если так, то зачем платить? Раз она так или иначе достанется нам, что бы мы ни делали?

– Быть по сему! – Король ударяет кулаком по подлокотнику трона, глядя на супругу. – Франция заплатит нужную цену и выкупит венец.

– Премного благодарен, Ваша Милость. – Губы императора сводит, когда он кланяется. – Христианский мир в долгу перед вами.

Когда Балдуин удаляется в свои покои, Маргарита поворачивается к Людовику:

– Почему ты не поинтересовался ценой? Кто знает, за сколько император заложил этот венец.

– Тебе не следовало вмешиваться. Это важнее денег.

– Но откуда ты знаешь, что реликвия настоящая? Кто угодно мог сплести такой венец – якобы Христа.

– Сначала ты споришь со мной в присутствии императора, а теперь обсуждаешь мое решение?

Его громкий голос привлекает взгляды всех присутствующих в зале – стражи, слуг и тех, кто ждет своей очереди подать прошение королю и королеве.

– Ты всего лишь ребенок из деревни, – продолжает он, – без знаний и опыта в таких делах.

К ее лицу приливает кровь.

– Я обсуждала лишь требование нашего просителя, который правит империей, остро нуждающейся в деньгах. Будь здесь твоя мать, она бы высказала ту же озабоченность.

– Ты не моя мать. – Его губы дрожат. – Ты совсем на нее не похожа.

– Весьма об этом сожалею. – Маргарита встает и разглаживает юбку. – Иначе я могла бы уже носить твоего ребенка. – Она сходит с возвышения и покидает зал, не оглядываясь на мужа.

* * *

Кубок дрожит у нее в руке. Ей очень хочется швырнуть его в стену, хотя бы ради шума. Но вместо этого приходится сидеть за столом и строчить Элеоноре письмо, которое не будет отправлено. Никто здесь не доставит его, не прочитав.

«Никогда я не чувствовала себя такой одинокой».