Читать книгу - "Поцелуй сирены и первобытные хищники - Елена М. Рейес"

Соленый океанский бриз проникает сквозь кроны деревьев, и я слышу, как неподалеку отсюда разбиваются волны, смешиваясь с влажной землей и нашим общим ароматом. Я никогда не чувствовала себя более изящной и женственной, его тело такое большое по сравнению с моим, и это еще больше укрепляет меня, когда дрожащими руками я обхватываю его пальцами.

Он огромный. Длинный и толстый.

Я прижимаю набухшую головку к своему мокрому входу, кончик чуть внутри…

— Кай, — кричу я, когда он погружается по самую рукоять одним плавным движением, отталкивая мою руку в сторону. Я испытываю легкий дискомфорт, настоящей боли нет, и я благодарю свою русалочью генетику за дар принимать каждый дюйм, не ломаясь. Я чувствую себя растянутой и, вероятно, буду чувствовать боль после, но в этом моменте есть правильность. Это то, где я должна быть.

Он. Я. Мы принадлежим друг другу.

Мое тело принимает его, каким бы плотным оно ни было, и я вознаграждена пульсацией его члена у моих нежных стенок. Он пульсирует, каждый раз это ощущается как массаж, и я удивлена нежностью его действий.

Кай не двигается. Его тело надо мной напряжено, мышцы напряжены, в то время как низкий рык скользит по его губам на мою кожу, кожу, которую он покрывал поцелуями и покусываниями, оставляя крошечные отметины, в то время как его набухший член упирается в мои половые губы. Не входит, а дразнит мое тело тем, чего я сейчас жажду.

У меня нет сомнений; я была создана, чтобы справляться с ним. Я хочу большего.

— Пожалуйста, Альфа. — Еще один скулеж, и я изучу звук позже. Намного позже, поскольку это не те звуки, которые издают русалки. — Растяни меня. Погуби меня.

— Ты непослушная маленькая штучка.

Он снова выпускает когти и проводит правой рукой от моего бедра до груди. Они оставляют за собой небольшой огненный след, но когда он касается моего покрытого камушками кончика, я крепко сжимаюсь.

— Я собираюсь посвятить свою жизнь твоему удовольствию, Нерисса. Мой алтарь будет в месте соединения твоих бедер, а моим домом будет твой пухлый ротик.

— Кай, я…

Он качает головой, берет мой левый сосок когтями и тянет за него. Я чувствую это движение в своей киске, и он тоже, когда мгновение спустя я омываю его своим возбуждением. Его реакция автоматическая, он медленно вытаскивает член — я чувствую, как пульсируют его вены, — прежде чем снова войти.

Сначала неторопливо. Без спешки, пока мои ногти впиваются в его руки. Одно это прикосновение, и я вся дрожу. Я не могу контролировать свои губы, когда извиваюсь под его сильным телом.

Ничто и никогда не было так приятно.

— Черт возьми, ты идеальна.

Рука, обнимающая мою голову, наклоняет ее, его рот опускается на мой. Этот поцелуй собственнический и голодный; он поглощает меня, в то время как его бедра на этот раз сжимаются с силой. Он двигает мной так сильно, что моя спина скользит по траве, и он следует за мной, не прекращая своих поглаживаний.

Теперь он скачет на мне быстро и жестко. Это болезненное удовольствие, острое и опьяняющее, держать меня в плену в момент, который, я знаю, изменит все.

Я не могу это остановить. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Все, что я могу сделать, это крепко держаться, мои бедра обвиваются вокруг его бедер, в то время как мои ногти впиваются в его бока, разрывая кожу на его грудной клетке, когда он заявляет на меня права. Он — это все, что я вижу и понимаю.

— Так близко. Боги, я близко.

В ответ он шипит сквозь стиснутые зубы; от него исходит удовлетворение. Оно струится между его и моим телами, и я в восторге от этого. Как будто нас связывает невидимая струна.

Я часть его, как и он часть меня.

Откровение, которое шокирует меня, и я вскрикиваю, пытаясь заговорить, но ничего вразумительного не выходит. Я превращаюсь в стоны и хныканье — нуждающийся звук женщины, потерявшейся в нирване. Ничто не может быть приятнее этого…

Но затем я оказываюсь на четвереньках, его большое тело накрывает мое. У меня нет сил поднять бедра. У меня трясутся конечности, и Кай хихикает при виде этого.

Мои колени раздвигаются, чтобы приспособиться к нему, мои ноги поджимаются, пока я не обнажаюсь, и моя влага не капает на траву внизу. В моих волосах листья, на коже пятнышки грязи, и все же я никогда не чувствовала себя более красивой.

— Черт возьми, солнышко. Твоя кровь хорошо смотрится на моем члене, — стонет он, и звук соприкосновения кожи с кожей, медленное скольжение, достигает моих ушей.

Моя голова резко поворачивается в сторону, и я встречаюсь с его медовыми глазами через плечо. Поглаживая себя, его разгоряченный взгляд перемещается с моего лица туда, где я нуждаюсь в нем больше всего.

— Для меня большая честь быть твоим первым, а ты моей. До тебя не было женщины, и после тебя никого не будет, Нерисса. Я твой.

— Мой.

Собственничество. Это то, что я чувствую к нему в данный момент, как будто я убью любого, кто прикоснется к нему. Он враг…

Когда наши взгляды встречаются, он дважды поглаживает меня, я повторяю это движение, прежде чем наклонится. Затем он наваливается снова, крепко держа меня, и я знаю, что останутся синяки.

Более того, я благодарна, что мои русалочьи способности быстро исцелят меня, но в течение нескольких часов я буду наслаждаться каждым темным кругом, в который впились его пальцы или когти.

Его темп жесткий и брутальный, он вжимает меня в землю глубокими толчками, каждый глубокий толчок прижимает его толстую головку к этому нежному месту, которое вызывает электрические импульсы в моих процессорах. Это рай и ад; Я гонюсь за этим чувством и хочу его сильнее, это молчаливое требование, на которое он отвечает.

Я пытаюсь обхватить себя руками, но терплю неудачу, раз, другой, прежде чем его тело полностью накрывает мое, пока не остается ни дюйма меня, не прикрытого им.

— Да. О Боги, да.

— Не бог, маленькое сокровище. Я твой альфа.

Еще один жестокий удар его бедер, и его свободная рука хватает меня за волосы. Он собирает длинные пряди в кулак, усиливая хватку, прежде чем повернуть мое лицо.

— Вот и все, Нерисса. Обхвати мой член… позволь мне почувствовать, как ты ломаешься для меня.

Луна стоит высоко, и деревья фильтруют ее свет, оставляя после себя мягкое мерцание, которое окутывает нас тайной. Здесь только мы, и я чувствую себя