Читать книгу - "Мой неласковый Муж - Екатерина Ромеро"

наказал меня в постели. И чтобы ты меня не жалел. Я хочу, чтобы это было жестко, — говорю на одном дыхании, потому что от стыда пылают щеки.

Как он отреагирует, это вообще нормально? А может, у меня что-то с головой после аварии? Я не знаю, но я уже сказала это, и назад дороги нет.

* * *

Марат молчит, и это просто выводит. Я уже сто раз пожалела, что сказала такое. Похоже, мы таким раньше не занимались и он просто не знает, как реагировать.

— Это… не бери в голову. Забудь, ладно?

Марат развернулся и просто ушел, тогда как я не знаю, что думать. Блин, да что со мной такое?! Почему в моих фантазиях Он должен быть совсем другим?

Почему мне хочется это испытать снова… точнее, стоп, как я могу это испытать? Нет, это героиня моей книги этого хотела.

Я, честно говоря, успеваю себя накрутить, прежде чем распахивается дверь и в комнату входит Марат. У него в руках настоящая веревка и небольшая коробка. Взгляд холодный, отстраненный, уверенный в себе. Он словно враз превратился в совсем другого человека.

— Ложись на кровать, Никки.

— Зачем? Что ты делаешь?

С ужасом вижу, как Марат начинает наматывать веревку на запястье и идет ко мне.

— Наказывать буду. Свою непослушную юную жену.

За миг краска приливает к щекам, но я слишком сильно хочу этого, чтобы так просто отказаться. А еще Марат точно знает, что делает.

Абсолютно точно мы такое вытворяли раньше. Я вижу, он понимает, что нужно делать (если бы знала, что раньше это реально было его профессией).

— Дай сюда руки.

Берет одной ладонью оба моих запястья и обматывает их веревкой. То же самое делает с ногами, грудью, животом. Марат быстро вяжет какие-то узлы, словно делал это сотни раз (еще одна правда, о которой я пока не знала).

Довольно быстро мои движения становятся ограниченными, и даже если бы я захотела, то уже даже не смогла бы сама встать. Это одновременно завело и напугало. Но со мной ведь муж, он меня не обидит, правда?

— Что-то мне страшно. Давай не будем.

— Поздно. Я сам хочу.

Его голос. Он сейчас предельно похож на голос Монстра. Холодный, грубый, мрачный И не знающий поблажек.

Глава 19

«Сам я мог достичь оргазма только тогда, когда делал больно партнерше: истязал ее, душил, трахал в полную силу. Наверное, моя больная психика уже тогда понимала только такой вариант достижения удовольствия».

У меня почему-то побежали мурашки, но давать заднюю я не хочу. Наоборот, пойду в эту темную долину. Я уже ступила туда.

— Марат, это игра, да?

— Да.

— И как она называется?

— Рабыня на час.

— И будет все понарошку, никакой реальной жестокости, правда?

— Будет все по-настоящему, девочка.

По телу проходит разряд тока, но возбуждение уже накатывает, а еще предвкушение чего-то острого. Того, чего мне так не хватало с мужем.

— И какие правила?

— Правило только одно: полное подчинение.

Марат действует методично, но мне не больно. Он полностью зафиксировал меня, связал, как мотылька, пригвоздил в кровати в такой позе, что стыдно даже признаться, но я ему доверяю. Это же мой муж.

— Я не хочу боли. Не вздумай применять грубую силу!

— Это никого не волнует. Легла.

Надавливает рукой мне на спину, заставляя прогнуться и стыдливо выпятить попу, а после я чувствую шлепок. Громкий, такой хлесткий, от которого кожу тут же обдает огнем.

— А-а-ай! Больно! Нет, не так!

— Закрой рот. Ты моя рабыня. И будешь делать то, что я сказал.

Его интонация, я почти не узнаю своего мужа, но, как ни странно, мне нравится. Эта опасная игра — она меня заводит.

— Какой ты грубый. А-а-ай!

Снова шлепок, на этот раз плетью, и клянусь, это уже реально больно.

— Ты будешь говорить «да, хозяин». Ты меня слышишь? — Наматывает на руку мои волосы, заставляя запрокинуть голову. — Ты меня услышала?

— Да, да, хозяин.

Снова шлепок, а за ним еще несколько. Он разогревает. Бьет достаточно сильно, но все же не до кровавых отметин, а еще я становлюсь мокрая. Я не знаю, как это работает, но я определенно завелась. Мне нравится, что делает со мной Марат. Какое-то острое удовольствие, граничащее с болью.

Опускает руку и накрывает мою промежность. Мы оба понимаем, насколько я возбуждена.

— Мокрая. Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, рабыня?

— Да. А-а-ай! — шиплю, когда Марат откидывает кнут и до боли сжимает мои соски, прокручивает их между пальцами, и это такое наслаждение… я чувствую себя животным. Податливой бесстыдной самкой, и мне это нравится. С ним.

— Чего ты хочешь, рабыня, я не слышу!

— Трахни меня! Трахни меня, ублюдок!

Я аж дрожу, он довел меня до такого состояния, что я едва соображаю. Чувствую, как Марат что-то прикрепил к моим соскам. Зажимы, а после он резко разрывает мои трусики, обхватывает мою шею рукой и входит.

Жестко, быстро, просто на пределе, и тут же начинает двигаться во мне.

— А-а-ай! А-а-ах!

Глаза закатываются от удовольствия. У мужа большой член, он заполняет меня всю до предела, и я невольно сильнее прогибаю спину, стону и мурчу под ним, как кошка.

Он душит меня, воздуха критически мало, и при этом врезается в меня, долбит, как какой-то демон секса. Я только и могу, что пытаться удержаться и не отключаться, пока меня не пробирает оргазм.

Такой откровенный и сильный, я забываю обо всем. Боже, я реально хочу сейчас быть его рабыней, на полном серьезе подчиняться только Ему. Это моя животная потребность, без удовлетворения которой, кажется, я просто не выживу.

И даже когда я кончаю, Марат не останавливается. Он берет меня так сильно, на грани нормального. Я чувствую, как мои стенки растягиваются, как глубоко он входит, делая мне уже больно.

— Ай… ай, о боже…

Слезы потекли по щекам. Чувствую, как Марат вышел из меня, на моих бедрах его сперма осталась. Он тоже кончил, и мне приятно это осознавать.

Я лежу на боку. Связанная, но до предела просто расслабленная, удовлетворенная и довольная.

Вижу, как Марат переводит дыхание, опасно смотрит на меня.

— Живая?

Совсем другой тон голоса, теперь он снова стал самим собой (точнее, наоборот, надел маску хорошего).

— Да. Игра окончена?

— На сегодня достаточно.

Спокойно развязывает эти узлы, снимает с меня веревку и растирает кожу. Я думала, там будут кровавые отметины, но ничего нет. Слегка розовые полосочки. Марат знал, как нужно правильно связывать меня.

— Ты плачешь.