Читать книгу - "Бог Волков - Вероника Дуглас"

— Что это было за место? — прошептала я, боясь потревожить воспоминания, скрывающиеся в тумане.

Темный Бог повернул грифоноскакуна прочь от разрушающегося города.

— То, чему не место в дикой природе. Оно возвращено природе.

Я вздрогнула и отвела взгляд. Это было похоже на разрушения на стороне фейри по ту сторону границы. Я никогда не могла позволить себе забыть, что он намеревался стереть человечество с лица земли и очистить мир от его человеческой заразы.

Желчь и гнев подступили к моему горлу. Таким ли стал бы Чикаго, если бы его освободили? Я мысленно возблагодарила Богиню Луны за то, что мы смогли остановить его, и помолилась, чтобы он никогда не вырвался на свободу.

По мере того, как мы продвигались, лес менялся. Засохшие березы и ясени встречались все чаще и чаще, пока мы не оказались в мертвом лесу. Единственными живыми существами были клочковатые травы и кустарники, цепляющиеся за жизнь, и те же темные лозы с фиолетовыми листьями, которые я видела по ту сторону барьера, где жили фейри.

Это было истинное лицо Темного Бога: разрушенные здания и умирающие леса. Он был предвестником разрушения, и наш мир едва избежал его.

14

Саманта

После часа тишины Лунный барьер, наконец, показался над мертвыми деревьями. Что-то в этой завораживающей стене зелено-голубого света привлекло меня. Я закрыла глаза и сосредоточилась на звуке магии, исходящем от барьера. Она волнами распространялась по мне, согревая мою кожу и очищая разум, как летний ветерок в прокуренной комнате.

Свобода была на другой стороне. Так близко.

По ту сторону барьера, насколько я могла видеть, тянулись ярко-зеленые и золотистые ясени, березы и ольхи, в то время как с нашей стороны лес был темным и искривленным, а несколько деревьев разлетелись вдребезги, как будто были сделаны из стекла. Этот контраст делал запустение, принесённое Тёмным Богом, ещё более ужасным.

Грифоноскакун замедлил ход и остановился в сотне ярдов от границы.

Прежде чем я успела сориентироваться, Темный Бог снял меня с седла и спрыгнул на землю рядом со мной.

Я с тоской посмотрела на барьер, и он схватил меня за руку.

— Что бы ты ни думала, что тебя ждет по ту сторону стены, это намного хуже, чем я.

— Сомневаюсь в этом.

— Фейри тебе не друзья.

Он опустился на колени и поднял с земли щепку от одного из деревьев. Она была хрупкой, и он раздавил ее в пыль.

— Вот что они сделали с моей землей.

— Фейри сказали, что барьер блокирует твою магию. Что это ты распространяешь опустошение. Почему я должна верить тебе, а не им?

Темный Бог отвел руку в сторону, и черный туман принял форму топора со смертоносным серповидным лезвием.

Я отступила назад, подняв руки, хотя меня безнадежно превосходили.

Он приподнял одну бровь, почти забавляясь.

— Я знаю, ты мне не поверишь, маленький волчонок. Вот почему я привел тебя сюда, чтобы ты могла увидеть все своими глазами.

Без предупреждения он занес топор над головой и опустил его, перерубив одну из пурпурных лоз. Он пинком раздвинул части, и пурпурно-черная жижа, похожая на кровь, закапала из порезов на оливковый мох внизу. Там, куда упали капли крови, внезапно появилась зелень новой жизни. Кровь виноградной лозы продолжала течь, и мох в этом запустении превратился в ярко-зеленое пятно.

— Что это?

Темный Бог описал своим топором дугу, указывая на сотни лоз, вьющихся по лесу.

— Эти лозы высасывают жизнь из моих земель. Все, что они тебе сказали, — ложь — или правда, искаженная сама по себе.

Я недоверчиво покачала головой, оглядываясь по сторонам и прослеживая путь большой виноградной лозы. От нее ответвлялись отроги поменьше и змеились сквозь иссушенный подлесок, отращивая усики, которые обвивались вокруг стволов мертвых деревьев.

— Зачем фейри это делать? — я упиралась. — Что они от этого получат?

Темный Бог поправил топор в руке, затем опустил его, чтобы отсечь еще одну лозу.

— Бессмертный Двор потерял свое бессмертие, когда был изгнан. Они выкачивают жизненную силу из моих земель, чтобы не стареть.

От его слов у меня кровь застыла в жилах.

— Я думала, они пытаются победить тебя.

Выражение его лица стало ледяным.

— Я бог дикой природы и волков. Чем больше фейри убивают оборотней и чем больше дикой природы они уничтожают, тем слабее я становлюсь. Убивая мою землю, они медленно убивают меня.

Черт. Это все еще могло быть ложью, но если бы это было не так…

От отвращения у меня пересохло во рту. Я согласилась помочь свергнуть Темного Бога, а не убивать оборотней или высасывать жизнь из лесов.

Я прерывисто вздохнула, пытаясь успокоить свои нервы.

В глубине души я подозревала, что Сарион, возможно, обманывал меня. Другая часть — разъяренная, гневная, ненавидящая часть — хотела, нуждалась в том, чтобы Темный Бог был монстром. Этот ублюдок опустошил мой город. Все было бы намного проще, если бы здешнее запустение было еще и его виной.

Я попятилась от него.

— Я проезжала через разрушенную деревню по другую сторону границы. Они утверждали, что это была твоя вина.

Темный Бог выдернул свой топор из лозы и бросил на меня задумчивый взгляд.

— Я участвую в войне, и я всегда буду поддерживать равновесие. Когда они посылают воинов и зверей убивать моих людей, я мщу.

Так что да, он уничтожил ее.

Правда заключалась в том, что у меня не было веских причин верить Темному Богу или тому, что говорили фейри, или даже своим собственным глазам. Если фейри могли накладывать чары или обманывать без запаха лжи, то и бог мог. Вероятно, он мог искажать правду или даже создавать иллюзии. Черт, он и раньше заставлял меня говорить — разве он не может сейчас использовать свою магию?

Одно было ясно: в Стране Грез я никому не могла доверять, даже самой себе. Что, черт возьми, я должна была делать, оказавшись в ловушке между кровожадным монстром и королевством фейри, полным лживых ублюдков?

— Что это за долбанутая война? — пробормотала я себе под нос.

— Та, которую они начали давным-давно.

Темный Бог повернулся ко мне спиной и перерубил еще одну толстую лозу.

— После того, как я был заключен в тюрьму Богиней Луны, Бессмертный Двор захватил землю за стенами ее тюрьмы и изгнал оборотней. Но фейри не удовлетворились землей, которую они украли, и теперь они высасывают из меня жизнь.

Он оторвал лозу от усиков,