Читать книгу - "Звезда в колодце - Виктория Анатольевна Воронина"

Кроме этих грамот, разосланы были ещё грамоты владыкам с повелением совершать молебны за нового царя. Эти грамоты были составлены в тех же выражениях, в каких были составлены соответствующие грамоты царя Бориса. И на этот раз рассказывалось о всенародном избрании на престол и о вступлении нового царя на царство при тех же условиях, при которых совершилось воцарение Бориса. «По преставлении великого государя нашего, — говорилось в грамотах, — святейший Иов и весь освященный собор и весь царский синклит, гости и торговые люди и всенародное множество Российского государства великую государыню царицу Марью Григорьевну молили со слезами и милости просили, чтоб государыня пожаловала, положила на милость, не оставила нас сирых до конца погибнуть, была на царстве по-прежнему, а благородного сына своего благословила быть царём и самодержцем; также и государю царевичу били челом, чтоб пожаловал, по благословению и приказу отца своего, был на Российском государстве царём и самодержцем. И великая государыня слёз и молений не презрела, сына своего благословила, да и государь царевич, по благословению и по приказу отца своего, по повелению матери своей, нас пожаловал, на Московском государстве сел».

К войску, которое стояло под Кромами под начальством князей Мстиславского и Шуйских, отправлено было особое посольство, в состав которого вошли: митрополит Новгородский Исидор, которому поручено было привести войско к присяге, князь Михаил Петрович Катырев-Ростовский, на которого возложено было звание главного воеводы, и Пётр Федорович Басманов.

Перед отъездом Басманов ощутил желание посетить могилу своего доброго только что усопшего покровителя. Он все еще не мог поверить в смерть необычайно деятельного и предприимчивого Бориса Годунова, и вознамерился обратиться с молитвой хотя бы к его тени, по привычке стремясь перед началом всякого важного дело заручиться его поддержкой.

Царя Бориса похоронили в Предтеченском приделе Архангельского собора еще до заката солнца согласно поверью, что так покойник может проститься с солнцем до Воскресения из мертвых. Его гроб после панихиды опустили под пол собора и накрыли каменной тщательно вытесанной плитой с возложением на нее загашенных после отпевания свечей — в знак погашения всякой вражды.

Охваченный благоговейным чувством, Петр шел мимо усыпальниц мертвых владык Московского царства, часто крестясь на иконы, охраняющие их покой. Перед их гробницами всегда теплились лампады и горели свечи: в своих духовных завещаниях великие московские князья наказывали своим детям соблюдать, «чтобы память о родителях не преставала и свеча бы их на гробах родительских не угасла». Борисом Годуновым, чувствовавшим себя их преемником в 1599 году был назначен «отдельный архиерей», предназначенный служить панихиды в дни кончины погребенных тут высочайших особ — князей и царей. Такого постановления больше не было ни в одной московской церкви.

В росписи нижнего яруса собора при неясном свете свечей смутно виднелись изображения великих московских и удельных князей: Дмитрия Донского, Ивана Калиты, Ивана III, Андрея Старицкого. На столпах князья Владимиро-Суздальской Руси — предки московских князей, сурово смотрели на молодого воеводу, дерзко вторгнувшегося в Предтеченский придел.

Когда заключались грамоты между великим князем и удельными князьями на верность и о военном союзе против общего неприятеля, то «для вящего утверждения» они давали друг другу присягу именно в Архангельском соборе и целовали там крест на гробах своих отцов.

Отсюда произошел еще один древний обычай, существовавший в Москве — класть челобитные государю на царские гробницы. Никто не мог препятствовать просителю войти в собор и оставить там свою просьбу, которая оттуда доходила до царя и попадала прямо в его руки.

Внутри храма слева от Царских Врат иноки поставили одну из самых почитаемых икон Божией Матери — икону «Благодатное небо». По преданию, она была принесена в Москву в конце пятнадцатого века супругой великого князя Василия II Софьей Витовтовной, дочерью Литовского князя. Как говорил Петру Басманову покойный царь Борис, объясняя ему значение иконы «Благодатное небо», эта святыня имела особую силу:

«Небо грешным людям мало знакомо. Но только с небес они могут обрести дар милости свыше и свершения чудес. Бедствия, войны, нашествия насекомых — все это можно предотвратить, обратившись к иконе Божией Матери „Благодатное Небо“. Чудодейственная сила иконы позволяет разрушить даже череду родовых проклятий, прекратить беззаконие, остановить мор, уменьшить тяжесть грехов своих и умерших предков, прекратить воздействие на человека колдунов, магов, темных сил. И напитать душу каждого верующего настоящим христианским духом».

Петр упал на колени перед Божьей Матерью, не смея смотреть на ее пречистый образ грешными глазами и начал всей душой молиться, прося, чтобы родовая вражда больше не разделяла его и царевну Ксению и материнское проклятие не пало бы на их головы. И еще воевода Басманов молился о том, чтобы Ксения ответила взаимностью на его сердечное чувство, перестала бы испуганно сторониться его, смотрела на него не со страхом, а со всей любовью своего нежного женского сердца.

По окончании молитвы он поднялся с колен и направился к месту погребения царя Бориса. Над гробом, закрытым каменной плитой, могильщики уже возвели каменную надгробницу, на которой помещались икона, горящая свеча и панихидное блюдо с кануном. И, как бы в ответ на свои моления он увидел на могиле своего благодетеля плачущую под траурным покрывалом царевну. Ксения, только что познавшая горький вкус сиротства, все никак не могла утешиться после потери любимого отца и жалобно приговаривала:

— Батюшка родимый, на кого ты нас покинул? Как нам с матушкой теперь без тебя жить, перед кем слезы горькие лить? Противники твои, что черное воронье на наш кремлевский дворец зарятся, ножи острые под кафтанами прячут и подходящую годину ждут, жизнь нашу своей рукой вскорости прервут. Ох, не сподобил Господь нам вместе с тобой кончину принять, но никогда не забуду тебя, родимый, вечно буду по тебе плакать.

У Петра словно сердце оборвалось от горьких слез Ксении. Он бросился к ней и быстро прошептал:

— Не кручинься сильно, Ксения Борисовна! Бог дал, Бог взял, нужно не сокрушаться, а смириться с Его святой волей. Я же крестное целование давал твоему отцу защищать тебя и брата Федора, не жалея жизни своей, и скоро приведу все царское войско к присяге, будете вы не беззащитными сиротами, а законными владыками Московскими!

Такой искренностью веяло от его слов, что Ксения невольно поверила ему. «Возможно, матушка ошибается, думая, что воевода Басманов только и мечтает о том, как бы навредить нам», — подумала она. Слабый лучик надежды засветился в душе горюющей царевны, и