Читать книгу - "Волшебство лета - Эмили Джордж"

— Это мой ребенок?

— Твой?.. — Она засунула руки в карманы. — Никакого ребенка нет. Не знаю, с чего ты взял, но…

— Сколько еще мужчин перебывало у тебя на той неделе, помимо меня?

— Пошел вон, черт тебя дери!

— Еще раз спрашиваю: это мой ребенок?

Глэдис беспомощно глядела на него, нежные губы дрожали. «Нет, не твой! — хотелось ей выкрикнуть. — На той неделе у меня был десяток подобных свиданий. Сто! Тысяча!»

— Отвечай! — Мартин грубо встряхнул ее за плечи. — Мой?

Но как можно лгать, когда речь идет о самом важном?

— Да, — прошептала она. — Да, это твой ребенок.

Фагерст надолго замолчал. Затем кивком головы указал на диван.

— Сядь, Глэдис.

Она подняла взгляд, и глаза их встретились. Задрожав, Глэдис шагнула назад, споткнулась и рухнула на подушки, словно тряпичная кукла.

— Как… как ты узнал?..

Скривив губы, он полез в карман, извлек на свет крохотный белый прямоугольник и бросил ей на колени. Глэдис потрясенно уставилась на карточку. Визитка доктора Карлтон!

— Она тебе сказала? Доктор Карлтон сказала тебе все? Как она посмела! Она…

— Доктор Карлтон ничего мне не сказала. — Мартин презрительно улыбнулся. — Но я узнал все, что нужно.

— Не понимаю…

— Визитка выпала у тебя из кармана. Я позвонил в офис к этой Карлтон. Назвался твоим другом, сказал, что весьма обеспокоен твоим здоровьем, и секретарша тут же соединила меня.

Глэдис вспыхнула, оценив двусмысленность подобного заявления. От глаз Мартина это не укрылось.

— Очевидно, твой лечащий врач сделала те же самые выводы. И поступила очень тактично. Она подтвердила только то, что ты ее пациентка. Сказала, что не имеет права распространяться о состоянии твоего здоровья и что мне лучше переговорить с тобой напрямую. Затем повесила трубку.

Глэдис побелела как полотно.

— Так, значит… значит, ты не знал! Ты солгал мне! Обманом вытянул у меня признание…

— Я сопоставил факты, вот и все, потом задал вопрос, а ты на него ответила.

— Это не было вопросом! Ты сказал, что знаешь о моем… о моей…

— Я спросил, мой ли это ребенок. — Фагерст резко подался вперед, склонился над жертвой и пригвоздил ее к месту грозным взглядом. — Мой ребенок, черт тебя дери! Что ты задумала? Отдать малыша на усыновление? Сделать аборт?

— Нет! — выкрикнула она и в то же самое мгновение поняла, что сказала чистую правду. Она не сможет убить живую искорку, что затеплилась внутри нее. Она хочет ребенка, хочет всем сердцем, всей душой, хочет с того самого момента, когда доктор подтвердила беременность! — Нет, — прошептала Глэдис, не сводя с собеседника глаз. — Ничего подобного я не сделаю. У меня будет ребенок.

— «Будет ребенок»? — ехидно передразнил Мартин. — Речь идет не о щенке и не о котенке. Как ты его станешь растить? Как ты его воспитаешь одна?

— Современные женщины на многое способны — ты просто не поверишь! Мы, знаешь ли, умеем не только рожать детей, но еще и воспитывать их.

— В твоей разгульной жизни ребенку не место!

— Ты ровным счетом ничего не знаешь о моей жизни!

— Зато знаю, что женщина, готовая переспать с первым встречным, не достойна быть матерью моего наследника!

Глэдис решительно оттолкнула его от себя.

— Ах ты, лицемерный сукин сын! Да кто ты такой, чтобы судить меня? Будь добр, окажи услугу, а? Убирайся отсюда! Уходи из моей жизни! Не хочу тебя больше видеть!

— Уйду, и с удовольствием, но ты забываешь, что новая жизнь, которую ты вынашиваешь, принадлежит мне!

— Это ребенок! Ребенка нельзя рассматривать как собственность. Правда, такому человеку, как ты, трудно это понять, но ребенок — это не товар и не контрольный пакет акций. Ты не можешь владеть им, даже если твое имя — Мартин Фагерст.

Мгновение они испепеляли друг друга взглядами, а затем Мартин пробормотал что-то по-шведски и отошел в сторону.

Черт, а ведь она права! Он ведет себя как упрямый, самовлюбленный осел. Что за фарисейство — весь этот бред о падшей женщине, недостойной быть матерью! Он, Мартин Фагерст, в равной степени отвечает за то, что произошло!

Глэдис беременна. Она носит в себе ребенка. Его ребенка! На душе у Мартина неожиданно потеплело. До сих пор радости отцовства ограничивались для него воспитанием Алека. А теперь судьба и эта женщина, что снится ему каждую ночь, объединили силы и подарили ему надежду!

— Мне нужен мой ребенок, — тихо сказал он.

Глэдис похолодела.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал. Ребенок мой, и от своих прав я не отступлюсь.

От своих прав? Газеты пестрят сообщениями такого рода, в теленовостях то и дело передают подробности скандальных историй о том, как мужчины предъявляют свои права на детей — и ведь добиваются своего! Правда, не всем это удается, но Мартин Фагерст всесилен, он ни перед чем не остановится. Отберет у нее ребенка — и глазом не моргнет.

Спокойно, твердила она себе, спокойно. Страха показывать нельзя.

— Ты поняла меня, Глэдис?

— Да, поняла! — Она шагнула вперед, не сводя с противника глаз, прикидывая, что предложить, о чем умолчать. Как прикажете играть в карты с человеком, у которого на руках все козыри? — Послушай, Мартин, давай обсудим все это как-нибудь в другой раз. Сейчас мы оба не в себе…

— Нечего тут обсуждать. Как я сказал, так и будет! Я не намерен отказываться от отцовства.

— Но я… я вовсе не возражаю. Знаешь, мы немного поговорили с доктором Карлтон о… о том, как много значит отец в жизни ребенка. Уверена, мы сможем обо всем договориться.

— Ты имеешь в виду право посещения?

— Ну да.

Улыбка его не сулила ничего доброго.

— Как ты великодушна, Глэдис!

— Мы непременно выработаем соглашение, которое устроит нас обоих.

— Я тебе рассказывал, что не помню собственного отца?

— Послушай, не знаю, как обстояли дела с твоими родителями, но…

— Я рос беспризорником. С таким же успехом мог быть незаконнорожденным.

— Мартин!

— Я невысокого мнения о законном браке, но, когда речь заходит о детях, развод мне представляется еще большим злом.

— Ну, это не наш случай, — отозвалась Глэдис, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Я хочу сказать, поскольку мы не женаты, о разводе можно не беспокоиться…

— Мой ребенок заслуживает лучшей участи. Он… или она… У малыша должны быть отец и мать и домашний очаг.

— И мне так кажется, — подхватила молодая женщина. — Поэтому я согласна… отвести тебе определенную роль…