Читать книгу - "Фомор - Зоряна Лемешенко"

вперемешку со стонами нарушали торжественную тишину этого места. И вот голова Дарины закружилась от волны удовольствия, что заставила позвоночник выгнуться, а ноги сжаться вокруг торса любимого мужчины, который так же дрожал, достигнув пика наслаждения и застыв над ней. Протяжный полукрик-полустон прозвучал в унисон с хриплым стоном Балора, который пульсировал в ней, изливаясь своим семенем, и ничего правильнее этого сейчас быть не могло.

Глава 19

— Не выходи, — она крепче прижала его к себе, не позволяя разомкнуть это единение, — ложись.

— Я же раздавлю тебя…

— Я крепче, чем ты думаешь, — счастье заполняло её до краёв.

Подчинившись желанию любимой, Балор всё же не навалился на неё всей массой, а упёрся на локти по бокам от неё и улыбался, глядя на её разомлевшее и отражающее полное блаженство лицо. Тонкими прохладными пальцами она гладила его нос, брови, губы, щетинистый подбородок.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Я хочу тебя знать по-всякому, ничего не хочу пропустить. Я вижу, какой ты у меня красавчик, хочу теперь потрогать, — Дарина продолжала касаться его лица, а Балор чуть не мурчал от этих простых движений как большой ленивый кот.

— Давай-ка тогда так изучай, — сказал он, укладываясь на спину и перетягивая на себя одним движением взвизгнувшую от неожиданности Дарину.

Теперь девушка лежала на большом теле своего фомора и не могла найти слов, чтоб сказать ему, как ей хорошо с ним. Но ему этого не требовалось, ведь теперь их связь была прочна и незыблема, он ощущал как она свои чувства к нему передаёт тактильно, как по кончикам её пальцев струится та самая энергия, что поможет ему перевернуть весь мир ради их будущего, ради их сына. Да почему же сына? Детей! Балор улыбался своим шальным мыслям, подложив одну руку под голову, а второй обнимая любимую женщину, пока его Эрин гладила его грудь и плечи, а затем начала их целовать…

— Ненасытная моя… — прорычал он, усаживая на свой живот Рину, потому что она уже успела уютно улечься у него под боком, забросив одну ногу на его торс.

— Кто бы говорил, — склонилась к нему для поцелуя девушка, намекая на то весомое обстоятельство, что чувствовала своей спиной.

Вообще-то король фоморов собирался обсудить с ней ещё немаловажный вопрос, но какие могли быть разговоры, когда любимая так жарко целует, что кровь закипает в жилах. Своими руками он гладил и сжимал её бёдра, ещё больше распаляя в ней не успевшее уснуть желание, скользил ладонями по ягодицам, а затем вверх по покрывшейся мурашками спине. Затем Дарина отстранилась от него и немного приподнялась, чтоб слиться с ним воедино под синхронный сладостный выдох. Широкая слегка шершавая ладонь короля прошлась по её животу и огладила грудь, которая призывно качалась в такт любовному танцу. Рина запрокинула голову, не сдерживая рвущиеся из неё страстные стоны, а её ноготки вонзились в напряжённый пресс Балора, добавляя ещё перца в бушующее пламя. Они любили друг друга неудержимо, неустанно, взрываясь вулканами и теряясь друг в друге. Страсть и нежность сплелись воедино, как тела двух возлюбленных, чьи души уже соединила незримая нить.

Дарина закусила губу и прикрыла глаза, прогнувшись назад под свой долгий стон, когда её удовольствие накрыло её мощной волной, продлившееся от ощущения того, что её мужчине так же хорошо одновременно с ней. Обессилено упав на него, Рина сразу почувствовала его заботливые руки, которые заключили её в уютный кокон объятий.

— Это можно считать нашей первой ночью или это всё же сон? — пробормотала девушка, когда дыхание и стук сердца немного успокоились.

А вот и та самая тема, которую не успел затронуть фомор. Сейчас всё было красиво и сказочно, им никто не мешал, он был во всей своей красе. А вот завтра их ждёт непростое испытание. И хорошо, если ши пойдут по ложному следу, который им приготовили. А если нет, то романтическая история может превратиться во что-то гораздо менее приятное. А про свои протезы он даже не хочет вспоминать, понимая, что металл и пластик не могут ласкать, не могут чувствовать.

— Думаю всё же первая ночь нам предстоит, — Балор сказал это спокойно, но Дарина сразу уловила перемены в его настроении.

— Ты так напряжён…

— Завтра ши поймут окончательно, что ты и есть та самая королева фоморов, что выносит и родит наследника Балора. И нашей спокойной жизни придёт конец.

— А сейчас они не уверены?

— У них всегда были разные волшебные штуки, что помогали им получать информацию. Но точностью они не отличались. Возможно у них были данные о времени твоего появления в Ирландии, о внешности. Не знаю, может другие приметы. Лепреконы сказали, что ты не единственная, за кем они следят, потому что, будь они уверены, что ты — это ты, то за тобой носилась бы целая толпа сидов. И они вцепились бы зубами как акулы. Да и Вова хорошо их с толку сбил, за это ему спасибо.

— А тебя они не чувствуют?..

— Нет. А теперь и тебя.

— Почему?

— Это на тебе моя кровь, — Балор взял в руки изящный бордовый кулон, — я заключил её в камень и заколдовал. Но всё равно, рано или поздно, они нас найдут. Конечно, будем надеяться, что поздно…

Дарина положила голову на грудь любимого, крепче обняв его руками, а он погладил её плечи, как бы успокаивая.

— Мы справимся, справимся… — шептал он то ли ей, то ли себе.

Спать во сне было кощунством, а вот покушать — вполне хорошим занятием. Поэтому, когда Балор достал из корзины сыр, вяленое мясо, овощи и вино, Дарина чуть в ладоши не хлопала.

— Ты у меня такой запасливый, — Дарина звонко поцеловала любимого в щёку, а он в очередной раз удивился себе, что в свои пять тысяч с хвостиком чувствует себя как юнец, который впервые познал женскую ласку.

— Ты еще не видела мою кладовочку в… морском дворце.

— Я не то, что не видела, а даже не слышала. Расскажи о своей жизни, какая она была до того как мы встретились?

Балор напряжённо застыл с сыром в руках, а затем взглянул на девушку.

— Никакая. Я не жил, как и остальные фоморы. Я спал. Невыносимо жить во тьме и холоде тысячи лет, даже, если это родной дом и твоя колыбель. Туда приятно было возвращаться, наполняться покоем и мощью стихии. Но жизни там нет. Поэтому я погрузил всех в подобие сна. И сам дремал, иногда просыпаясь для контроля ситуации. Вот на