Читать книгу - "Везучая, и точка! - Зоряна Лемешенко"

в ответ сбившееся дыхание и рычание моего медведя. Когда ощущения достигли апогея, по закрытым векам ударил поток света, я раскрыла глаза и увидела, как от нас по воде идут разряды электричества. И тут меня и Герарда одновременно накрыло удовольствием, вырвало из этого мира, вновь соединяя где-то на просторах космоса.

— Золотце, милая, не плачь…

Сквозь миры и пространства я услышала тихий голос мужа. Он целовал меня в висок и вытирал влагу с моих щек. Сознание возвращалось в меня постепенно, пока я окончательно не поняла, что мы всё в том же озере и я самым натуральным образом умываюсь слезами.

— Гера, чего это я?

Он улыбался и гладил меня по плечам, а потом притянул к себе.

— Так надо. Не замёрзла?

— Мужик сказал — мужик сделал. Согрел качественно! — хохотнула я.

Герард вышел на сушу все так же держа меня под бедра.

— Я странно себя ощущаю… — я сказала это, пытаясь понять, в чем же странность, но никак не могла подобрать нужное определение своему состоянию.

Вспомнилось сравнение Дамира с пустым резервуаром. Так вот сейчас я себя чувствовала полной до краёв — энергией, жизнью, любовью. Это было так странно и так приятно.

Улыбка Моны Лизы, не сходящая с уст моего супруга, посеяла во мне подозрения.

— Милый, ты ничего не хочешь мне сказать? — я выразительно изогнула бровь.

— Самый лучший и быстрый способ наполниться магией природы — это как раз то, что мы сейчас сделали. Нас благословили духи этого леса. И ты сейчас чувствуешь в себе их силу, их магию.

Это становится нехорошей привычкой — секс при свидетелях. Пусть даже это и духи. Меня в детстве всегда смущала греческая мифология: у них там духи вполне себе "дружили" с людьми, уж не знаю как это с точки зрения физиологии. А Герард меня в это всё вовлекает без моего на то согласия.

— Герард, а раньше ты не мог сообщить? Спросить?

— Злата, кажется ты никак не поймёшь куда попала. Тут ты не бываешь одна никогда. Возле тебя всегда есть разные сущности. Одни тебя защищают, другие вредят, третьим ты без разницы — у них свои дела. Но спрятаться от них у тебя нет ни единого шанса. Кроме того, в том, что мы делали, нет ничего зазорного. Это любовь, Злата. Это то, что должно быть между мужем и женой.

Вот вроде бы и строго отчитал, и даже брови сдвинул, а у меня внутри так тепло и хорошо после слов о любви. Если это можно считать признанием, то оно прекрасно.

Я одним рывком пересекла разделяющее нас пространство и обвила руками шею Хранителя.

— Жена, ты чего? — видимо не такую реакцию он ожидал.

— Ты сказал о любви… так я… я тебя тоже… — моё красноречие заткнул комок в горле.

Я услышала смешок Герарда и лёгкий поцелуй в ухо.

— Конечно, ты тоже, вон какие молнии сверкали.

Глава 13

Мы сидели перед камином на пушистом ковре и разговаривали о детстве. Герард опирался спиной о низкий диван и слушал мои рассказы о пионерском лагере на берегу моря, о первой детской влюблённости и о горьких слезах, когда смена закончилась и нужно было ехать домой. Мне было очень забавно это вспоминать, и я взахлёб предавалась ностальгии. Но затем скосила глаза на мужа и слова застряли в горле. Он был серьёзен и суров как в нашу первую встречу.

— Гера?

— Что?

— Что-то не так?

— Да нет, всё так, слушаю о твоих мужчинах, очень занимательно.

— О каких мужчинах? Ему было 10, а мне 9! Ты серьёзно ревнуешь?!

Моему удивлению не было предела. Доводы о малолетстве не возымели смысла, Хранитель так и сидел мрачнее тучи.

— Герард, у тебя правда не было в детстве дамы сердца? — я не могла поверить, что муж мои откровения о детских переживаниях воспринял так.

— Нет, конечно. Мы находим пару, когда уже готовы продолжать род. До этого какой смысл?

— Мы — это оборотни? — спросила я и, дождавшись кивка, продолжила: — Ты говорил, что подавлял в себе зверя…

— Да, я думал, что смогу быть человеком. И до недавнего времени мне это удавалось, — с каким-то укром во взгляде ответил Хранитель.

— А почему ты не хотел быть оборотнем?

— Потому что мой отец им был.

И будто это что-то объясняло. Я не рискнула продолжать расспросы, потому что супруг стал совсем похож на ледяную глыбу, и уставилась на танцы огня в камине.

— Он покалечил маму.

Я вздрогнула от тихого голоса супруга и, повернувшись к нему, взяла его за руку. Непроизвольный жест означал поддержку и сопереживание. Мне не нужно было продолжение, если это для него так трудно, но он снова заговорил:

— Самое страшное, что теперь я его понимаю. Не оправдываю, но понимаю.

Он поднял взгляд на меня и сказал:

— Мама полюбила другого и хотела уйти. Отец потерял контроль. После произошедшего он в человеческий облик не вернулся. А она провела остаток дней в одной из комнат замка, не решаясь показать свое обезображенное лицо кому-либо.

Я держала его руку и ощущала, как она слегка подрагивает. Мой медведь так и не оправился от той травмы. Но сейчас будто вскрылся нарыв, и его боль мы делили на двоих.

— Сколько тебе было лет тогда?

— Четырнадцать. И всю жизнь я думал, что у нас самая счастливая семья в мире. Отец очень любил маму, она была его истинной парой. Мама была счастливой и беззаботной, играла с нами, заботилась о всей семье. Я до сих пор не понимаю, откуда мог взяться другой мужчина… зачем?

Я не знала, что сказать. Я осуждала гулящих супругов, когда они продолжали жить во лжи. Но, если чувства к другому были настоящие и сильные, то самым правильным решением был честный разговор и расставание. Так поступили мои родители и сохранили доброе отношение друг к другу и мою психику. Каждый нашёл свое счастье и это было замечательно. Но это у людей.

— Я не знаю, Герард. А что случилось с тем… другим?

— Мать так и не сказала, кто он. Она призналась отцу в измене, потом случилось… то, что случилось… и всё. А тот урод так и не объявился, не забрал её, не заботился… он скрылся. А мать продолжала его защищать. И даже перед смертью она не призналась.

Герард сжал мои пальцы так, что они слегка хрустнули, но я закусила губу и стерпела.

— А твой отец?..

— Ушёл в горы, человеком его больше