Читать книгу - "Если это любовь - Элизабет Ренье"

Амелия с сожалением сказала:

– Вы поставили себя в трудное, чтобы не сказать, опасное положение, мистер Куртни. Мало того что вы небрежно обошлись с вашей корреспонденцией, вы появились в этом доме в то же самое время, что и моя кузина с мужем. Я никогда не слышала, чтобы Юстас Хардэйкр произносил угрозы и оставлял их неосуществленными. А он обладает очень большим влиянием в Сити.

Она медленно направилась к двери, на минутку остановилась, взявшись за ручку.

– Если Пирса исключат из школы, в чем я нисколько не сомневаюсь, не тревожьтесь на его счет. Я питаю мало сочувствия к тем, кто издевается над властью, мистер Куртни. Но вы правильно заметили, что Пирс еще ребенок. Мы с удовольствием примем его в Трендэрроу.

На мгновение растерявшись, Майлс подошел к Амелии, поцеловал ей руку и растроганно произнес:

– От всего сердца благодарю вас за доброту. В Англии я встретил так мало доброжелательства. Но радушие и сочувствие, выказанные мне вашей семьей, все это перевешивают.

Выражение его глаз смягчилось, плечи поникли. Амелия слегка пожала его руку и стала подниматься по лестнице, держась, как всегда, безукоризненно прямо.

Обернувшись к Кэролайн, Майлс покачал головой:

– Ничего не понимаю! Мне казалось, что тетя не одобряет ни меня, ни Пирса; что она была бы рада избавиться от нас, выставить из Трендэрроу.

– Был такой момент, когда мы с ней думали, что вы появились с целью отнять у меня Трендэрроу. Мама считает своим врагом любого, кого заподозрит в намерении лишить меня счастья.

– Но разве она не видит сейчас, что я действительно ставлю под угрозу ваше счастье, что я могу накликать на всех вас большую беду?

– В этом отношении она будет прислушиваться к мнению папы. Она выступает против него только из-за меня. У них странные отношения, Майлс. Мне кажется, когда-то папа глубоко оскорбил ее, хотя по своей гордости она этого не признает. Если бы я не родилась в этом доме и не стала бы сразу сиротой, он признал бы своего незаконнорожденного сына своим наследником.

– Разве у него, есть сын?

– Он родился от дочери хозяина трактира на пристани Трендэрроу. Мальчик умер совсем маленьким.

Майлс помолчал.

– Как же глубоко любит вас отец, Кэролайн. Понятно, что он жаждал иметь сына. И тем не менее, принял вас вместо него.

Ее глаза затуманились воспоминаниями.

– Он обычно поддразнивал меня и говорил, что я была настолько крошечной, что могла лежать у него на ладони. И всегда привозил мне чудесные игрушки из своих путешествий. В течение восемнадцати лет он выказывал мне привязанность, которую испытывал бы к собственной дочери.

– А вы тоже сильно его любите?

– Конечно, люблю.

– Больше, чем Тимоти?

Она озадаченно поморщилась:

– Это нельзя сравнивать. Чувства, которые я испытываю к Тимоти…

– Привязанность сестры к брату?

Она залилась румянцем и поспешно отвернулась. Голос ее чуть дрожал, когда она вновь заговорила:

– И вы тоже? Сначала мама, потом отец и даже сам Тимоти. А теперь еще и вы. Сеете во мне семена сомнения, делая меня неуверенной в себе, а ведь раньше я ни в чем не сомневалась.

– Семена не прорастают, если земля не готова их принять. – Он шагнул к ней и понизил голос. – То была юная девушка Кэролайн, искавшая надежности в знакомых вещах, которая убедила себя, что никогда и ни в чем не стоит сомневаться. Но женщина Кэролайн, которая появилась передо мной вчера вечером…

Сердце Кэролайн сжалось от боли, чувства ее были в смятении. Теперь, когда наступил момент, которого она так ждала, она вдруг оказалась к нему не готова. Девушка прижала руки к пылающим щекам.

– Нет, Майлс, пожалуйста! Я… Я растеряна. Вчера вечером я чувствовала… Мне показалось… что я нужна вам.

– Вы и сейчас нужны мне. И всегда будете нужны.

Он мягко и бережно обнял ее за плечи. Ее страх улегся. Через мгновение она стала такой же спокойной и сильной, какой была вчера вечером.

Во дворе послышались голоса. Это вернулись капитан и Тимоти.

– Не сейчас, – прошептала Кэролайн. – Позвольте мне уйти, пожалуйста.

Майлс отстранился и проводил ее до двери. Приподняв юбки, Кэролайн взбежала наверх.

Тяжело опустившись в кресло, капитан сдвинул парик и вытер вспотевшую лысину.

– Прошло целых три дня, и чего же мы достигли? – спросил он у Майлса, стоявшего рядом. – Ничего! Мы ровно ничего не знаем об убийце вашего слуги. Понятия не имеем о том, что стало с вашими бумагами. Юстас Хардэйкр упрямо молчит относительно своих намерений. Я разговаривал с высшими должностными лицами, а сегодня утром потратил целый час на беседу с сэром Джоном Филдингом и двумя констеблями с Боу—стрит. И судя по всему, совершенно без толку.

Майлс нервно мерил шагами библиотеку в доме лорда Бренкомба.

Капитан откинулся назад, вытянув вперед ноги, и вытащил из кармана курительную трубку. Майлс поспешил предложить ему свой табак.

– Вы измучились из-за меня, дядя Николас, и я вам так благодарен. Это не ваша борьба…

– Точнее, не мой способ драться. Дайте мне военное судно, хорошую команду, я наведу пушки на военный корабль противника – на противника, которого вижу, которого знаю. У меня нет ни умения, ни желания вести борьбу под ковром, победить путем интриг, политических маневров, шпионажа и кражи секретных бумаг.

– Абсолютно согласен с вами, – кивнул Майлс. – В моих действиях тоже нет никакой секретности, все мои тайны известны губернатору Виргинии и самому лорду Норду.

Капитан затянулся табаком.

– Я догадываюсь, что ваши бумаги у лорда Норда! И подозреваю, что человек, который их взял и который убил Бенджамена, состоит у него на службе и получает деньги.

– Тогда почему он не предпринимает никаких действий?

– А ему некуда спешить. Скорее всего, он отлично знает, что вы заказали место на корабле, который отправляется из Плимута через полтора месяца. Что в течение еще двух недель не будет ни одного судна в Америку. Вы не пытаетесь покинуть Лондон. Он может думать, что если еще подождет, вы еще больше скомпрометируете себя, поддадитесь на провокацию и совершите какой-нибудь опрометчивый проступок, которого будет достаточно для того, чтобы если не повесить, то сделать из вас козла отпущения.

– Во всяком случае, дело выйдет на свет, – с горечью сказал Майлс.

– У меня нет ни малейшего желания видеть вас в роли мученика и тем более вовлекать мою семью в скандал, связанный с судом над предателем.

– Разумеется, сэр. Вот почему для вас было бы лучше немедленно вернуться в Трендэрроу, забыть о моем существовании и обо всех бедах, которые я навлек на ваше семейство.