Читать книгу - "От любви не спрячешься - Рейчел Гибсон"

– Старомодность только усиливает его обаяние.

Клер присела на краешек стола.

Заспанный хозяин быстро сварил кофе. Одной рукой он поднял кофейник, а другой – большую кружку.

– Точно не хочешь?

– Точно. – Клер обеими руками вцепилась в столешницу и еще раз, на сей раз намеренно, оценивающим взглядом посмотрела на мятую футболку и видавшие виды джинсы.

Она не могла не сравнивать этого человека с Лонни и считала сопоставление вполне естественным. Объекты совпадали лишь в принадлежности к мужской половине человечества. Остальные параметры существенно различались. Себастьян был значительно выше, занимал гораздо больше места и излучал почти осязаемый тестостерон. Лонни казался ниже, тоньше, изящнее и находился в прямой зависимости от собственного неустойчивого настроения. Возможно, этим он и привлекал. От него никогда не исходило даже тени угрозы. Клер прислушалась, не звучит ли в мозгу долгожданный колокол прозрения. Нет, ничего. Полная тишина.

Себастьян поставил кофейник, и Клер усилием воли переключила внимание на диктофон – он как раз находился возле ее правой руки.

– Пишешь статью? – поинтересовалась она. Себастьян не ответил, и она подняла глаза.

Солнце заглядывало в окно и освещало сильное плечо и небритую щеку. Скользило по темной щетине и тонуло в длинных густых ресницах. Подняв кружку к губам и не сводя пристального взгляда с Клер, Себастьян дул на горячий кофе.

– Пишу? Это слишком громко сказано. Скорее бесконечно печатаю и стираю один и тот же начальный абзац.

– Застрял?

– Похоже на то. – Себастьян отхлебнул кофе.

– Со мной такое тоже порой случается. Как правило, это происходит потому, что я еще не до конца продумала сцену, или смотрю на героев и события предвзято. И чем больше пытаюсь форсировать ситуацию, тем глубже увязаю.

Себастьян опустил кружку, и Клер решила, что сейчас последует какое-нибудь презрительное замечание в адрес сочинительниц сентиментальных романов. Она еще крепче сжала край стола, взяла себя в руки и собралась выслушать краткую лекцию о важности работы журналиста и ничтожности любовных фантазий для скучающих домохозяек. Ведь даже собственная мать стеснялась ее работы, считая романы банальными и пошлыми. Так чего же можно ожидать от такого гениального автора, как Себастьян Вон?

Однако великий журналист не пустился в снисходительные рассуждения, а продолжал, молча смотреть на нее – так же внимательно, как и раньше. Словно пытался что-то понять.

– Может быть. Но со мной такого еще не случалось. Никогда не застревал, тем более так безнадежно.

Клер, молча, ждала продолжения монолога. Готовилась к тому решающему моменту, когда он подойдет к профессиональным рассуждениям и произнесет безжалостный унизительный приговор. Она давно привыкла защищать и себя, и свой жанр, и своих читателей, а потому без особого труда смогла бы отразить любой выпад. Но Себастьян лишь спокойно потягивал горячий душистый кофе. Клер склонила голову, и сейчас уже она посмотрела на него так, словно пыталась что-то понять.

Теперь пришла очередь Себастьяна спросить:

– По-моему, вчера я упомянула о том, что пишу сентиментальные романы. – Она сочла необходимым бросить вызов.

– Да, упомянула. Как и о том, откуда берутся представленные там откровенные сцены.

Точно. Было такое. Черт возьми! Этот провокатор довел ее почти до безумия, и она действительно успела наговорить немало глупостей. Если бы можно было отказаться от собственных слов! Хотя бы от тех, которые возвращались и мучили. От вызванных гневом, болью и обидой! Что делать? В момент тревоги не удалось сдержать желания сравнять счет, не удалось спрятать уязвленное самолюбие за привычным фасадом невозмутимой любезности!

– И что же, ты даже не собираешься изречь по этому поводу ничего снисходительного и унизительного?

Себастьян покачал головой.

– И никаких скользких вопросов?

Он улыбнулся:

– Только один. – Повернулся и поставил кружку на буфет.

Словно дорожный полицейский, Клер предостерегающе подняла руку.

– Нет. Я вовсе не нимфоманка.

Улыбка Себастьяна переросла в смех, и в уголках зеленых глаз появились забавные морщинки.

– Этот вопрос не относится к числу скользких. Однако спасибо за разъяснение.

Привычным жестом Себастьян скрестил руки на мятой футболке.

– Мой же вопрос таков: где именно ты собираешь необходимый материал?

Пальцы Клер сами собой медленно разжались и отцепились от края стола. Ей было ясно, что существует два тактических варианта ответа. Во-первых, можно обидеться и посоветовать Себастьяну, наконец, повзрослеть. А во-вторых, можно просто расслабиться и не перегреваться. Судя по всему, сегодня мальчик очень старается вести себя хорошо. И все же Себастьян остается Себастьяном. Тем самым диверсантом, который наврал, что она занималась с ним сексом.

– Боишься сказать? – поддразнил он.

Нет, она ничуть не боялась.

– У меня в доме для этого существует специальная комната.

Обман, конечно, зато какой храбрый!

– И что же в ней?

Злодей выглядел совершенно серьезным. Как будто действительно верил.

– Извини, но я не могу разглашать подобную информацию. Особенно в присутствии репортеров.

– Клянусь, никому не скажу.

– И все же нет.

– Ну же! Брось! Мне так давно не рассказывали ничего по-настоящему пикантного!

– Не рассказывали или не делали?

– Так какие же причуды таит твоя секс-комната, Клер? – упорствовал Себастьян, проигнорировав ее колкость. – Хлысты, цепи, ремни, петли, изделия из латекса?

Ремни? О Господи!

– А ты неплохо в этом подкован.

– Твердо знаю лишь одно: аллергией на латекс не страдаю. А в остальном я простой и открытый парень. Вовсе не стремлюсь, чтобы меня били или связывали наподобие индейки в День благодарения.

Он отошел от буфета и сделал несколько шагов к столу.

– А еще что?

– Наручники, – произнесла Клер, когда он остановился в футе от нее. – Розовые, мягкие и пушистые, потому что я очень милая девушка.

Себастьян рассмеялся, как будто она сказала что-то действительно забавное.

– Милая? Это с каких же пор ты вдруг стала милой?

Конечно, по отношению к Себастьяну она, может быть, и не всегда бывает такой уж милой. Но ведь он постоянно провоцирует ее. Клер выпрямилась и решительно посмотрела в зеленые глаза.

– Я старалось быть милой.