Читать книгу - "Взаимная ошибка - Дана Хадсон"

Выбравшись из бассейна, Джейн укрылась от горячего солнца в тени цветущей бугенвиллеи. Мимо проносились разноцветные бабочки, садясь на пряно пахнущие цветки, и она провожала их ленивым взглядом. Хотелось пить, но Джейн так разомлела от жары и долгого плавания, что была не в силах подняться. Она была довольна собой — вчера получила диплом, почувствовав себя наконец полноценным человеком. Теперь перед ней стояла непростая задача — найти работу и учиться дальше. Со второй задачей никаких проблем не возникало — Люк немедля оплатил бы любой курс, какой только ей захотелось пройти. Но вот с первой… Единственное, на что он соглашался, была работа его личным секретарем.

Из томного забытья ее вывел голос чем-то недовольной Аннет Беркли, ее секретарши.

— И не говори мне, что он питает к ней какие-то там нежные чувства! Никогда в это не поверю! Просто Брэтт джентльмен и не может просто так отправить восвояси надоевшую любовницу! Кстати, ты сам по приказанию босса открыл в банке на ее имя приличный счет! А что это означает, ты знаешь и сам!

Джейн вздрогнула. Речь шла явно о ней с Люком. Она напряглась, прислушиваясь, но Аннет со спутником уже ушли и больше ей не было слышно ни слова.

Итак, скоро конец? А иначе зачем бы Люку открывать счет на ее имя? Другой причины не было и быть не могло. По щекам Джейн покатились слезы, которые она по-детски вытирала ладонями, размазывая соленую влагу по щекам. А ведь она так надеялась, что Люк поймет, как им хорошо вместе, полюбит ее — и они будут жить долго и счастливо, как в сказке.

Опомнившись, с натугой засмеялась сквозь слезы. Да она и в самом деле фантазерка, как ее когда-то назвал Люк. Нельзя ждать от жизни чудес, как наивный маленький ребенок! Хотя ее и увезли в королевский замок, но принцессы из нее явно не получилось…

Завернувшись в полотенце, она медленно поплелась в дом, стараясь без паники обдумать услышанные слова. Может быть, она что-то не так поняла? Ведь слышала-то лишь небольшую часть разговора. Может быть, спросить об этом у Люка прямо? Но вот только как осмелиться на это?

В своей комнате она переоделась и достала гитару. Музыка всегда была ее единственным верным другом. Когда ей было плохо, она утишала боль, когда весело — веселилась вместе с ней. Но это была ее тайна. Наверно, это повелось еще с той поры, когда в приюте преподаватель музыки, заметив, что у нее есть музыкальный слух, начал учить ее игре на гитаре. И она, чтобы не давать новых поводов для насмешек, закрывалась одна в пустом классе, зубрила ноты и до онемения в пальцах повторяла показанные преподавателем аккорды.

Единственный раз она отступила от собственного правила. В прошлом году, когда Люк попросил ее что-нибудь сыграть, она исполнила для него одну из песенок собственного сочинения. Но от волнения голос у нее дрожал и пальцы невпопад били по струнам, отчего гитара дергалась и фальшивила. К тому же она забыла слова и была вынуждена пропускать целые фразы, выдавая смешные рулады типа «ля-ля-ля».

Прослушав ее незамысловатую песенку, Люк снисходительно признал, что она вполне ничего, хотя Джейн спела ее отвратительно. Это было обидно, даже оскорбительно, но она напомнила себе, что Люк — джентльмен и, уж конечно, никогда не станет критиковать женщину, с которой находится в близких отношениях. С тех пор она никогда больше не отступала от собственного правила не музицировать в чьем-то присутствии. Правда иногда ей очень хотелось получить профессиональный совет, но для этого нужно было показать свои песни кому-то из настоящих знатоков, но она боялась, что небрежная критика разрушит хрупкую радость творчества, и не решалась на это.

Поиграв около двух часов и немного успокоившись, выглянула в окно. Небо сияло такой ласковой лазурью, что Джейн отчаянно захотелось подышать свежим воздухом. Она решительно спустилась вниз и, как и следовало ожидать, наткнулась на стоящего на страже бдительного мажордома Юбера, тут же почтительно ей поклонившегося. Распорядившись подать машину, Джейн даже не пыталась попросить его, чтобы тот не сообщал о ее намерении Люку. Все равно позвонит и предупредит, что она куда-то отправляется. И вряд ли ей удастся уехать одной — на этот случай существовали строжайшие распоряжения Брэтта. В самом деле, через пару минут по лестнице торопливо спустилась Аннет Беркли, ее сверхрасторопная секретарша. Одергивая второпях натянутый костюм строгого покроя, она вежливо, но с нотками недовольства в голосе спросила:

— Куда едем?

Эта надоедливая опека была крайне докучной, но Джейн ничего не могла поделать. На все ее возражения Беркли строго отвечала:

— Таково распоряжение мистера Брэтта.

А тот на жалобы самой Джейн Люк терпеливо говорил одно:

— Увы, ты не можешь ездить по Чикаго одна, без охраны. А Аннет не только в моде хорошо разбирается, но и имеет черный пояс по карате. Так что терпи. Богатым тоже нелегко.

Джейн не хотела быть богатой. Она хотела быть счастливой. Но вот с этим-то ее желанием были серьезные проблемы…

Секретарша терпеливо ждала ее распоряжений, и Джейн, спохватившись, пояснила:

— Думаю проехаться по магазинам. Недалеко — Лейк-Шор-драйв вполне подойдет.

Аннет недоуменно пожала плечами.

— Вы же не любите магазины.

Это было правдой. Джейн настолько утомляли разного рода примерки, что по магазинам она ходила в самом крайнем случае, да и то после решительного требования Люка. Но она не любила делать это еще по одной прозаичной причине — у нее не было денег. За нее всегда расплачивалась секретарша, отчитываясь потом перед личным бухгалтером Брэтта. Безденежье угнетало и внушало мысль о собственной неполноценности, но Джейн не протестовала — Люк считал, что таким образом избавляет ее от множества хлопот. А может быть, просто желал контролировать каждый ее шаг? Хотя зачем это ему?

Ответ секретарше был коротким и на редкость провоцирующим:

— Ну, мне же нужно тратить деньги Брэтта? Я же для этого и живу…

Озвучив тайные мысли Аннет и заставив ее покраснеть, Джейн вышла на мощенный булыжником двор. Особняк считался памятником архитектуры, и менять в нем что-либо разрешалось лишь с разрешения властей. Старый неровный булыжник служил источником зубовного скрежета Люка, но он ничего не мог изменить.