Читать книгу - "Лорд-грешник - Мэдлин Хантер"

– То есть если вдова отклоняет приглашения резвиться голой на ваших диванах бог знает с кем, у всех на виду, это означает, что она скорбит?

Граф наклонился ближе к собеседнице:

– Не обязательно, чтобы за нашими играми наблюдали другие. Это может быть вечеринка для двоих.

Шарлотта засмеялась.

– Я вижу, новый граф Линдейл не менее испорчен, чем Эван Маклейн когда-то. Будьте уверены, сэр, мой отказ резвиться с вами еще не означает, что я перестала резвиться вообще.

Шутливый флирт был их давней игрой, но Эван предполагал, что после смерти мужа баронесса не позволила себе ни единой вольности. Впрочем, даже если она когда-нибудь снимет траур по-настоящему, то вряд ли окажется на одном из его диванов.

– Титул совершенно вас не изменил. – Баронесса вздохнула. – Хорошо, что Софи не имеет на этот счет иллюзий, и ей известно, кого она сегодня пригласила.

Разумеется, известно. Однако герцогиня Эвердон не принадлежала к числу хозяек, которые соперничают друг с другом в стремлении завлечь к себе побольше героев недавних скандалов. До сих пор она еще ни разу не приглашала Эвана Маклейна на свои встречи, а нынешний обед был рассчитан на узкий, интимный круг гостей. Эван дружил с большинством из них, как будто список приглашенных составлялся исключительно для его удобства. Может, герцогиня решила облегчить ему обратный путь в добропорядочное общество? Другой причины для ее широкого жеста Эван не мог представить. Но как бы то ни было, вечер в кругу друзей обещал приятное времяпрепровождение.

Здесь был Данте Дюклерк с женой Флер, по другую сторону от которой сидел муж герцогини Адриан Берчард, а чуть дальше его брат Колин, который, как и Данте, был членом компании Эвана. Внешняя несхожесть братьев указывала на то, что у них разные отцы. Блондин Колин был сыном графа Динкастера, а темноволосый Адриан – внебрачным ребенком, появившимся на свет в результате связи жены графа с иностранным сановником.

В общем, приятная компания людей, тесно связанная родственными узами. Баронесса Мерденфорд, например, была сестрой Данте и одной из ближайших подруг герцогини.

Исключение составляли виконт Олторп и его жена. Олторп являлся канцлером казначейства, и их с Эваном знакомство не выходило за рамки формальных отношений.

– Где вы поставили в новом доме свои знаменитые качели? – спросила Шарлотта.

– Во второй гостиной. Вы должны попробовать их.

Баронесса засмеялась и покраснела.

– Вы ужасно испорчены, Маклейн, в самом деле.

– С нетерпением жду того дня, мадам, когда и вы станете испорченной. Скорблю только об одном – что вы сделаете это не со мной.

Граф представил качели и все, чем на них можно заняться, но женщиной рядом с ним была не Шарлотта. Он несколько раз на дню вспоминал Брайд Камерон, вспомнил ее и сейчас. Все ли в порядке у них в этой долине? Скоро они должны получить доверенности. Эван надеялся, что они справятся, дожидаясь, пока им будет выплачен доход с процентных бумаг.

Герцогиня поднялась, и дамы, следуя ее примеру, шурша широкими юбками, удалились в гостиную, после чего слуга принес мужчинам портвейн, бренди, сигары и вышел.

Странно. Обычно слуги ждали, не понадобится ли господам что-нибудь. Но еще более странным казалось воцарившееся в комнате молчание, а то, как все смотрели в сторону Эвана, чертовски его тревожило.

Внезапно Колин виновато улыбнулся:

– Маклейн, есть важное дело, которое требует вашего участия. Адриан устроил этот вечер, чтобы Олторп мог попросить вас о помощи.

– А я почему-то думал, что герцогине вдруг потребовалась умная беседа.

– Она рада, что вы откликнулись на приглашение, так же как и я. – Адриан помолчал. – Только у нас разные причины.

– Мы надеемся на ваше чувство долга – вы ведь теперь член парламента… – напомнил Данте.

– Это обязанности, связанные с должностью, обязанности привилегий, – добавил Колин. – Но вы не обязаны это делать, пока сами не решите.

Эван готов был испепелить взглядом Данте и Колина, предательски штурмовавших его ядрами ненавистных ему слов. Они тут затем, чтобы склонить его к чему-то, чего он не хотел делать, и Адриан не сомневался, что ему будет труднее отказать в просьбе друзьям.

– Конечно, сделать это – его обязанность. – Олторп утвердительно кивнул. – Как и всех лояльных граждан, особенно дворянства. Только неукоснительное исполнение своих обязанностей позволяет нам управлять; в противном случае мы не сможем винить людей, если они потребуют наших голов.

– Не представляю, чем вам может помочь человек, никогда не считавший себя обязанным приобретать знания или умения, которые можно назвать полезными.

– Поверьте, вы приобрели именно те знания, которые необходимы сейчас правительству, – твердо произнес Адриан.

– Неужели у правительства есть женщина, которую им необходимо соблазнить? Но ваш брат Колин способен помочь в этом не хуже меня…

Все, кроме Олторпа, засмеялись.

– О нет, это умение, сэр, известно лишь посвященным. – Достав из кармана бумаги, виконт передал их Эвану, и когда тот развернул небольшие квадратные листы, Колин придвинул к нему канделябр.

Яркий свет упал на две пятидесятифунтовые купюры, выпущенные Английским банком в 1803 году.

Чутье сразу подсказало Эвану, что здесь какой-то подвох, и он стал проверять части, заполненные от руки.

– Сигнатура на правой скопирована с левой, но очень старательно. Эта подпись слишком уж аккуратна.

– Да, – подтвердил Олторп.

Теперь Эван с большим интересом сравнил печатные части.

– Если вы уверены, что левая купюра настоящая, тогда гравированное изображение на правой определенно фальшивое. Очень хорошая подделка. Изумительная. Если бы для подделки не использовалась слишком чистая бумага, их невозможно было бы различить. Единственный недостаток, который я сумел заметить, – это несколько линий на драпировке аллегорической фигуры: они не столь плотные, какими должны быть. Конечно, изучив их со стеклом и при лучшем освещении, я нашел бы и другие различия.

Тут же к его месту придвинули дополнительные свечи, появилось увеличительное стекло. Четыре джентльмена, вытянув шеи, наблюдали, как Эван изучает банкноты.

– Бумага настоящая? – спросил граф.

– Чертовски похожа. И бумага, и гравировка – на высоте, чего не скажешь о подписи. Номер тоже не совпадает с банковскими записями.

– Другие есть?

Олторп неуверенно посмотрел на Адриана, и тот кивнул.

– Это уже вторая за последний месяц. Первая выглядела слишком изношенной – наверное, фальшивка старая и давно находится в обращении. Но эта довольно свежая.

Эван через увеличительное стекло внимательно проверял гравировку.