Читать книгу - "Огонь в итальянском сердце - Лаура Тонян"

— Куда мы поедем? — интересуется малышка, юркнув в двухместный темный салон.

Из автомобильных сабвуферов доносится уже другой трек, но он не проигрывает прошлому в сексуальности — «Love faces».

— Куда ты скажешь.

Я завожу двигатель, губы сами двигаются, желая воспроизводить непристойный текст песни. Щеки Каталин заметно пунцовеют от таких строк.

«Разве тебе не хорошо, когда я прикасаюсь вот здесь,

Разве не прекрасно было бы, если бы я был в тебе всю ночь?

Давай, поцелуй меня, пойдём со мной

Через зал в мою спальню,

Сегодня мы будем…

Строить гримасы любви, строить гримасы любви,

Тени на стене от горящих свечей,

Постель, влажная от льющегося с тебя пота, и…

Строить гримасы любви, строить гримасы любви,

Мои руки скользят по твоей коже,

Давай не жалей сил, не сдерживай себя».

Она беспокойно трет пальцы о джинсовую ткань своих крошечных шорт. Ох, зря ей вздумалось надеть их на наше «свидание». Я весь уже завелся. Рост у Каталин отнюдь не высокий, но ноги — что надо.

Ее губы шевелятся, я делаю тише, чтобы услышать, о чем говорит моя наивная-наивная девочка.

— Что? — я изредка поглядываю на нее, ведя машину — на этот раз в спокойном темпе.

— Ты сказал по телефону, что хочешь извиниться, — повторяет она, подсказывая причину встречи со мной.

Я медленно и, колеблясь, киваю головой. Размышляю о последствиях и прихожу к выводу, что вообще — то никаких глобальных перемен эта милая, несколько несносная девочка мне не принесет.

— Д-да… Да, я хочу, — наконец, получается произнести твердо.

Крыша машины откинута. Длинные волосы цвета пшеницы развеваются на ветру. Это, если быть честным, притягивает взор. Я напяливаю на глаза очки-авиаторы, что бы укрыть за черными стеклами глаза, полные желания. Как бы ни пытался отключиться от представления Каталин подо мной, член беспрестанно напоминает о себе. Надеюсь, мой стояк не привлечет ее внимания. Я надеюсь, если это и произойдет, она не смутится. Хотя шансы ничтожны малы.

— Εсть отличная идея, как ты можешь это сделать! — восклицает счастливо Каталин, потирая ладонями.

Ее интонация все-таки настораживает. Я касаюсь кончиком языка верхней губы и шумно выдыхаю. Ладони на руле потеют. Почему — то я тревожусь, словно чувствую нечто неладное. Выезжаю на знаменитую римскую улицу, дороги которой вымощены булыжниками.

— Ладн-о-о, но предупреждаю, — сбавив скорость, выбрасываю вверх указательный палец, — на работе был тяжелый день, не рассчитывай на мою доброту.

Нежная улыбка Каталин, адресованная мне, завораживает. Серая мышка, даже спорить с этим не разумно, но ведь что — то она со мной делает. Подчас я даже забываю, что нас связывает пари. Уверен, когда все будет кончено, мы больше не увидимся. Я не стану раскрывать карты, это разобьет ей сердце, но расставания не избежать.

— Не знаю, почему я не злюсь на тебя, — откровенничает мисс-хорошая-девочка, когда я останавливаюсь около старого бара.

Я внимательно смотрю на нее. Можно, в принципе, миллион раз утверждать, что сейчас, заведя прядь ей за ухо, я сделал это ради победы, однако правда в том, что в этот момент я даже не думал о споре. Мне просто так захотелось прикоснуться к ней, услышать, как сбивается дыхание маленькой простушки.

— Наверное, все потому, что я слишком хорош, — показалось, что я задал вопрос, но в итоге прозвучало это, как утверждение.

Она качает головой, усмехаясь моему нарциссизму. Она смотрит вперед, а я — на ее ноги. Сидя настолько близко, тяжело справиться с животным инстинктом. Я предпринимаю попытки шутить, но все равно вынужден прочищать горло и отводить взгляд. В голове пусто, разговор не клеится, Каталин ждет, когда я обращу на нее внимание, а я копаюсь в телефоне, будто мне по*рен на свою спутницу. Мне хочется спросить о девственности, но я кошмарно боюсь отпугнуть ее от себя. Я не могу быть до такой степени диким и неотёсанным. Не могу так вести себя с ней.

Какого черта я пылаю гневом? Это начинает выходить наружу, как бы я ни жаждал обратного. Бросаю резко, грубо телефон на консоль, разделяющую два сиденья. Смартфон падает на коврик у ее ног. Каталин сначала окидывает взором меня, а потом тянется за мобильным. Достав его и протянув мне, приглаживает упавшие на глаза пряди. Она убирает волосы назад, опускает ресницы вниз. Тогда до меня, наконец, доходит аксиома: крошка грустна. Скорее всего, ее переполняет нетерпение, как можно быстрее избавиться от моей компании.

— Слушай, ты…

— Все понятно, — Каталин перебивает в ту же секунду, когда я заговариваю, — тебе со мной скучно. Не переживай, мне не обидно.

Она моргает, и я вместе с ней. Слова застревают в горле — не потому, что я согласен, а потому, что шокирован.

— Честно, — дополняет будущая журналистка, — только я понять не могу, зачем ты… ищешь встреч со мной? Мы ничего не должны друг другу.

Маркус, пожалуйста, стань снова циником. Она ошибается, я обязан выиграть пари и должен сосредоточиться только на этом. Какого-то лешего мне не удается построить удачную стратегию! Амплуа лузера — худшее, что могло со мной случиться.

— Я простила тебя, если ты заботишься вдруг о своей совести, то, будь уверен, зла я не держу…

И она бы говорила и дальше, занудствуя до конца этого нелегкого дня, если бы я ее не заткнул. Можно сказать, что возвращение в поганца осуществилось небезуспешно.

— Ох, не надо, пожалуйста, я этого не люблю! Вы все болтаете об одном и том же, чтобы вас уверили в противоположном.

Пока я машу рукой перед лицом Каталин, ее лоб обзаводится парой морщин. Светлое лицо принимает крайнее замешательство. Я не знаю, смогу ли теперь как — то исправить положение, но сильно в этом сомневаюсь. Высокая речь из меня все льется, «комплименты» не заканчиваются. А после фразы «вы все, знаешь ли, одинаковые…» Каталин мгновенно выскакивает из машины. Она проворно справилась с поднимающейся ввысь дверью, и та остается в таком же состоянии, когда малышка буквально бежит вперед по улице, а я кричу ей вслед и завожу тачку.

— Хей! Слышишь меня?

Я вырубаю стереосистему в машине и касаюсь пальцем области сенсорной панели, которая отвечает за двери в машине. Пассажирское «крыло» плавно возвращается на место.

— Извини! — кричу я упрямице, которая ест мои нервы большой ложкой. — Я бываю тем ещё придурком!

Она бросает мне: «Это заметно», — и идет дальше еще более быстрым шагом. Я ее обязательно догоню, но выйдет ли у меня затолкнуть ее в машину так, чтобы она не возненавидела меня пуще прежнего?

С ней труднее, чем я поначалу думал. Как назло, мой смартфон вибрирует. Я кидаю мимолетный взгляд на экран — это Исайя. О, нет, чувак, для разговора с тобой у меня нет настроения!