Читать книгу - "(не) Моя Жена - Елена Байм"

душе словно соловей запел.

Я подошла к кровати, бережно взяла лицо мужа в свои ладони и не сдержалась.

Поцеловала. В губы. Со всей горячностью и нежностью, которые испытывала к нему.

20. В саду

Ксавьер сначала не отвечал. Замер. Я даже немного смутилась, а не поторопилась ли я, может быть он…

Но муж не дал мне продолжить мысль. Перехватил инициативу на себя, насколько возможно это было в его положении, и поцеловал так страстно и пылко, что у меня закружилась голова. От счастья…

Его губы были мягкие и очень нежные. Каждое их прикосновение словно окутывало теплом и вызывало радостное томление внутри.

А когда он слегка коснулся языком, я на мгновение оцепенела, но сразу же подчинилась. Признаюсь, это была самая сладостная и быстрая капитуляция в моей жизни.

Когда мы вдоволь нацеловались, я вдруг почувствовала слабость во всем теле. Давали знать о себе недолеченная травма головы и несоблюдение постельного режима.

Видимо я так увлеклась попытками вылечить герцога, что за этими хлопотами совершенно забыла о себе. И похоже сейчас получила откат.

Глаза закрывались сами собой, а голова отчетливо тянулась к подушке.

— Ксавьер, я прилягу рядышком? Что-то я сегодня устала. Сил дойти до своей комнаты совершенно не осталось…

Ксавьер одобрительно моргнул. Я быстро сняла дорожное платье, оставив его валяться на полу, заползла под одеялко, прижалась бочком к разгорячённому мужчине и сразу уснула. И спалось мне сладко и крепко.

Когда открыла глаза, то огляделась по сторонам. Ксавьер не спал. Смотрел на меня внимательно, нежно. Я улыбнулась и вновь не удержалась. Подползла и поцеловала.

Только в этот раз поцелуй получился интимнее и жарче. Я не учла, что была в полупрозрачной сорочке, и когда полезла целоваться, навалилась на обнаженный мужской торс своей полуобнаженной грудью.

Но было так хорошо. И сладко. Совершенно не хотелось выбираться из постели мужа.

А может сделать совместный сон правилом? Постоянным? Мы — взрослые люди, к тому же муж и жена. Никто не вправе осудить или запретить. Только если сам герцог не захочет.

Но глядя на его счастливое воодушевленное лицо, я отчетливо видела, что ему спать рядом с женой нравятся также сильно, как и мне.

Надо будет предупредить Берту, что с сегодняшнего дня я перебираюсь в комнату мужа.

После обеда решила устроить прогулку в саду.

Герцога усадили на скамью в беседке, откуда проглядывалась вся вишневая роща и тропинка к замку.

Погода стояла на удивление солнечная. После вчерашнего дождя чувствовалась умиротворяющая свежесть.

Я невольно залюбовалась открывшимся ландшафтом. Невысокие, причудливо подстриженные деревья были сплошь и рядом усыпаны плодами.

Подошла ближе — действительно, вишня, вернее черешня. Больно сочные и мясистые были плоды. Осторожно сорвала и надкусила одну — вкусно!

На всякий случай подозвала садовника и уточнила. Ягоды, ожидаемо, оказались съедобные.

Милый старичок сообщил, что сад посадила мать Ксавьера, когда ему исполнился год. На память о рождении наследника рода.

После ее скоропостижной смерти, герцог приказал сохранить деревья и продолжать ухаживать за ними.

Хм, я помнила, что черешня полезна для организма. Поэтому подошла, нарвала десяток спелых и крупных ягод, сполоснула в питьевом фонтанчике, и вернулась к герцогу.

Он удивленно посмотрел на меня, когда я протянула ладонь с собранной добычей. Может зря я это сделала? Вдруг с этим садом у мужа связаны неприятные воспоминания?

А дальше он слегка наклонился и зубами ухватился за черешню, попутно касаясь моей ладони своими горячими губами.

Мое сердце гулко ухнуло.

Я словно завороженная наблюдала, как один за другим пропадают сочные плоды с моей руки. Это был такой сакральный момент, что хотелось остановить время и запечатлеть его, хоть на мгновение.

Когда с черешней было покончено, и я собралась отстраниться, неожиданно меня схватили за руку, крепко и ловко удерживая на месте.

Я напряглась и опустила взгляд вниз. Это был герцог! Мой муж! Он так сильно сжимал мое запястье, что, наверное, завтра на нем появятся синяки, но сейчас я не готова была произнести ни слова.

Мне вспомнился его наклон головы и легкий поворот, как он самостоятельно выплевывал косточки. Получилось! Герцог постепенно идет на поправку! У него заработали мышцы шеи!

— Ты мой родненький, мой славный! У тебя получается, получается! — шептала я, вглядываясь в светящееся мужское лицо и покрывая его беспорядочными поцелуями.

С хорошим настроением, мы продолжили прогулку. Увидев красивые цветы, я отважилась вспомнить юность, и нарвав подходящих цветов, принялась плести венок. Один для себя и один для мужа.

Мы сидели рядом, едва касаясь друг друга ногами. Ксавьер не спускал с меня горящих глаз, а я, наоборот опустила свои вниз, боясь столкнуться с его и утонуть в их неге.

— Ксавьер, смотри, какой красивый вышел. — надела венок ему на голову и заливисто рассмеялась. С ним он был похож на древнегреческого бога. На Дионисия.

Такой же молодой, соблазнительный, искушающий и призывающий согрешить.

Я отошла от него на пару шагов, скинула туфли и ступив босыми ногами на зеленую траву, надев венок из цветов на голову, закружилась в воздушном танце, подпевая:

Я нарву в ладонь черешню,

Переспевшую на солнце,

Подберу заколкой кудри,

Постучу в твое оконце.

И замру, восторг скрывая,

Я от глаз твоих хмелея.

Улыбнусь, с надеждой тайной

Протяну ладонь, робея.

Остановилась, чтобы перевести дыхание и замерла. Герцог смотрел на меня так… так… вызывая тахикардию и порочные мысли.

В тот момент я не соображала. Мозг выключился, осталось только жаркое и страстное желание, распаляемое горячим проникновенным мужским взглядом.

Я плавно подошла к мужу, уселась к нему на колени и, нежно взяв его лицо в ладони, набросилась на его губы в пьянящем и жгучем поцелуе.

Ну точно, Дионисий. Заставил потерять голову и захмелеть от одного лишь взгляда…

И где-то на задворках сознания вдруг услышала женский плач. Тоненький, навзрыд, словно плакал маленький ребенок.

Я не хотела отрываться от мужа, но плач не прекращался, звуча все тоскливее и отчаяннее.

Неохотно отодвигаясь и с большим сожалением разрывая контакт, я прошептала:

— Подожди, Ксавьер, кажется, кто-то плачет, за беседкой.

Быстро вышла и присмотрелась.

В кустах винограда сидела на земле, поджав ноги и обхватив их руками, та рыжеволосая служанка из замка. И горько-горько рыдала. По-настоящему. Искренно.

21. Рассказ служанки

Я стояла в нерешительности. Подойти или развернуться и уйти? По любому выходило, что она протеже кузена и скорее всего приставлена наблюдать и докладывать обо всех делах