Читать книгу - "Три сестры: Вера - Ирина Михайловна Комарова"

Павел остановился у цветочного магазина и взял букет цветов.

– Тоже третий? – ухмыльнулся Володя.

– А что делать? Жаба цветочки прибрала, я вякнуть не успел. Даже интересно, она что правда решила, что это для нее?

– Она не сомневалась, что это для Верки, поэтому и перехватила. Как хорошо, что у тебя квартира освободилась!

– Да, повезло, можно сказать, сам не ожидал. Я ведь на продажу хотел ее выставить, но посмотрел, как Жаба Веру с пацанами гнобит, у меня в мозгах и щелкнуло – вот оно, решение проблемы. Я, правда, хотел к тебе попроситься, чтобы не мешать им там, но Вера против, рассердилась даже… Ты, говорит, хозяин квартиры, что ж ты будешь по углам ютиться!

– И она права, разумеется. Или ты за себя не ручаешься? Боишься, что начнешь ее домогаться?

– Дурак ты, Володька! Я же не маньяк какой озабоченный. И вообще, кто знает, как у них там… они же с Серегой не развелись пока.

– Не развелись, – подтвердил приятель.

– Вот видишь. Они шестнадцать лет прожили, может, это просто очередной семейный кризис. Разбежались, подуются друг на друга, а потом возьмут и помирятся. Какие тут могут быть домогательства? Я боюсь, что Вере будет неприятно в коммунальной квартире оказаться с посторонним мужиком за стенкой.

– Угу. Понятно. Теперь, сыночка, послушай умного папу. Пункт первый: ты, конечно, не маньяк, ты просто тихий придурок. Пункт второй: после родных пенатов в обществе Жабы Николаевны для Веры любая коммуналка филиалом райских кущ покажется. И пункт третий: ты еще помнишь, о ком мы вообще говорим? О Вере. Если она посчитает твое присутствие неприятным и недопустимым для себя, то сообщит тебе об этом немедленно и открытым текстом. Помнишь, как она в тебя табуретками швырялась?

Павел коротко хохотнул:

– Еще бы не помнить. Наша Верочка в раздражении чем только не швыряется. Ладно, поставлю твою раскладушку в комнате с пацанами, а Вера маленькую спальню займет, так всем удобно будет.

– Особенно тебе, – ухмыльнулся Володя.

– Мама, – тихо позвал Вовка, заглядывая на кухню, – посмотри, что у нас получается!

Вера торопливо вытерла слезы ладонями и растянула губы в улыбке. Не хватало еще, чтобы мальчишки видели, как она раскисла.

– Что посмотреть?

– Железную дорогу. Мы не все еще доделали, но поезда пускать уже можно.

– О, это здорово! – Вера постаралась, чтобы голос звучал весело и оживленно: – Давайте, показывайте, что вы тут понастро… ух ты!

Половина деталей еще лежала в коробке, но и незаконченная конструкция с рядами рельсов, мостами, вокзалами и эстакадами, щедро снабженная семафорами, шлагбаумами и стрелками, впечатляла.

– Вот это да! Красота какая! А это у вас что?

– Пульт управления. Мам, тут столько всего, что одному управлять невозможно, рук не хватает.

– Значит, хорошо, что вас двое. Договоритесь, кто за что отвечает.

– Ага, – обиженно подал голос Павлик, – с ним договоришься. Он хочет всеми поездами управлять, а мне только семафоры остаются.

– Тебе еще шлагбаумы и колокола на вокзалах, – возразил старший брат. – И краны-погрузчики.

– А что мне этими кранами грузить? Мам, я тоже хочу поезда водить!

– Спокойно, ребята, не хватало вам еще поссориться из-за этой железной дороги. Вы же не хотите, чтобы дядя Паша расстроился. Предлагаю такой вариант: я сейчас ставлю таймер на час, и этот час Павлик за машиниста, а на Вовке все техническое обеспечение. Через час меняетесь, идет?

Старший брат скривился, но кивнул, а Павлик радостно захлопал в ладоши:

– Идет, идет, я машинист!

И тут же съежился, нервно оглядываясь.

М-да… Если бы они оставались дома, то из своей комнаты уже появилась бы мама, и мальчишки были бы вынуждены прослушать лекцию о том, как должны себя вести воспитанные дети в целом, и о недопустимости в приличном доме подобного шума, в частности. А для нее, для Веры, отдельно, назидательное отступление о матерях, потакающих дурным наклонностям собственных детей… Б-р-р! И как они полгода в такой обстановке выдержали?

– Так, – Вера сглотнула горький комок в горле, – бабушки здесь нет. Мы с ней больше не живем. Мы теперь живем здесь, и здесь можно шуметь. Хлопать в ладоши, кричать, петь песни… я запрещаю только злой шум: ссориться, драться, ругаться – нельзя! А любой радостный шум – можно! Поняли?

Сыновья переглянулись и неуверенно кивнули.

– Понятно. Сейчас будем вспоминать, как надо шуметь. Начнем с… ага, начнем с песен! Павлик, запевай!

– Что запевать? – моргнул мальчик.

– Что хочешь! Ну, давай, вот эту, веселую. – Вера набрала побольше воздуха в грудь и немузыкально заорала: – От улыбки серый день светлей! От улыбки в небе радуга зажжется!

– Мам, ты слова путаешь. – Чтобы перекричать Веру, Павлику тоже пришлось добавить голоса. – А мотив вообще… Мама, не надо петь, ты не умеешь.

– Не умею, ну и что? Тоже мне открытие! Ладно, не хотите петь, давайте шуметь по-другому. Можно хохотать, прыгать… хотя нет, прыгать, наверное, не стоит, это соседям не понравится. Зато можно визжать!

– Визжать? – растерянно переспросил Вовка.

– А как визжать? – заинтересовался Павлик.

– Радостно. – Вера зажмурилась и издала тонкий пронзительный визг: – И-и-и!

– И-и-и! – с энтузиазмом подхватил Павлик.

Вовка пару секунд смотрел на маму и младшего брата, потом широко улыбнулся, выдохнул и не менее жизнерадостно заорал: – А-а-а!

Громко хлопнула входная дверь, в комнату ворвались двое мужчин и замерли, растерянно глядя на самозабвенно вопящую троицу. Потом Павел осторожно тронул Веру за плечо:

– Что у вас случилось?

– А? – Она обернулась и смущенно порозовела. – Ой! А мы тут шумим немного…

– Визжим, – добавил Павлик, сияя улыбкой.

– Жизнерадостно, – уточнил серьезный, но явно довольный Вовка. – Правда, у нас здорово получается?

– Не то слово. – Володя-старший вышел вперед и деловито пожал мальчикам руки. – Здорово, мужики. Правда, я подумал, что здесь убивают кого-то. – Он сделал шаг к Вере и поцеловал ее в щеку. – И тебе салям, добрая женщина. – Потом повернулся к Павлу и спросил: – Как ты считаешь, яйца уцелели? Я пакет где-то на ступеньках бросил.

– Сейчас узнаем. – Павел шумно выдохнул. – Павлик, Вовка, давайте шустренько соберите все, что мы там на лестнице пороняли.

– Ой, – повторила Вера. – А ты тоже что-то такое подумал? Нехорошее?

– Что я подумал, тебе лучше не знать, – с чувством сказал он. – Мальчишки, кому стоим? Ждем, пока местные коты до торта доберутся?

– Торт! – Вовка первым рванулся к двери. – А где он?

– Где-то там, – махнул рукой Володя. – На ступеньках рядом с яйцами. Сгребайте все и тащите сюда. А мы из машины остальные сумки принесем и раскладушку.

Мальчишки со старательностью муравьев начали таскать на кухню рассыпанные по лестнице пакеты, а Вера сразу разбирала покупки, нервно приговаривая:

– Ну