Читать книгу - "(Не)пара - Эллин Ти"

Ладно.

В чем смысл молчания? Я давно решила, что напишу. Подходить в универе и говорить «спасибо» лично я точно не готова, а вот на короткую смс-ку храбрости наверное наберусь.

И когда я вообще стала такая… Такая! Я же Гаврилова, я все могу и ничего не боюсь, кроме лютых морозов.

Открываю переписку, не обращая внимание на бешеный стук сердца. Что происходит… Почему я так реагирую?

Да потому что это Савельев. От него чего угодно ожидать можно, и я уже перестала понимать, когда он помогает мне и ведёт себя адекватно, а когда возвращает свою надменность и усмешки. Бесит.

Отправляю сообщение и быстро закрываю диалог, хватаю планшет и открываю эскиз татуировки: заказчику обещала выполнить до конца недели. Но телефон вдруг щёлкает, и я перевожу дух, прежде чем открыть мессенджер.

Лиза: Спасибо за помощь.

Савельев: Я бы убил его, если бы он доломал твою руку. Это почти моя ответственность, дело чести её долечить.

Ты смотри какой… Дело чести у него. А кто сразу после моего падения говорил, что его вины тут нет? Я не придумала это себе, я после тех слов ещё больше ненавидеть его стала. Сам на лёд вытащил, сам же открестился от проблемы.

Правда лекарства оплатил…

Лиза: Лучше бы твоим делом чести было не вести себя по-идиотски).

Савельев: Много хочешь, дамочка)

Лиза: Действительно, что-то я разошлась. Ладно. Тогда просто спасибо.

Савельев: Не обижай больше взрослых мальчиков, если не хочешь испытывать их гнев на себе.

Интересно… Это он о себе или о ситуации с Антоном? Не знаю. Звучит как-то глупо. Да и это «взрослых мальчиков» тоже. Антона взрослым я точно назвать не могу. Как минимум не психологически.

Лиза: Пока моя рука болит, кажется, у меня есть защитник, так что можно пообижать немного:)

Лиза. Мать. Твою. Гаврилова.

Что я творю? Нет, серьезно. Что за чушь пишу? Человек свою надменность спрятал, на друга наорал из-за руки моей, а я такое несу…

Это Савельев ещё не знает, что я Антона поцеловала, чтобы избавиться от первого в своих снах. Достал потому что, сил никаких. Вот же приставучий.

Савельев: Когда-нибудь ты получишь за свой длинный язык.

Лиза: Длинный язык — это не плохо.

Савельев: Глубокая глотка тоже хорошо, только пользоваться надо правильно уметь.

Лиза: Придурок.

Савельев: Спокойной ночи, полторашка. Руку намазать не забудь.

Лиза: Хорошо, пап.

Савельев: Ты сделала несколько ошибок в слове «папочка»;)

Лиза: Не дотягиваешь до папочки ещё, Савельев) спокойной ночи.

Закрываю диалог и ловлю себя на мысли, что сижу как дура улыбаюсь. Спасибо хоть не покраснела. Такие шутки для меня норма, но вот с Савельевым… Обычно моя вражда с парнями в школе заканчивалась либо дружбой, либо дракой. Драться с Артёмом я не хочу, он такая дылда, что я даже в прыжке до его лица не достану. А дружить… Не хочу загадывать, потому что случается в жизни всякое, на самом деле. Ещё и Алиса с Егором скоро вместе будут — помолимся, — а значит, этот двухметровый вечно рядом ошиваться будет, общения никак не избежать.

Боги…

Вот чует моя пятая точка, что влипла я по самые уши. Только не пойму пока, во что именно.

* * *

Антон целует меня, зарываясь пальцами в волосы, и я медленно отвечаю на поцелуй, опустив руки на его плечи. Трепета в груди нет, сумасшедшего желания тоже, но этот поцелуй кажется правильным.

Сквозь сон ощущаю радость, что Савельева таки сменила Антоном, хотя после поступка и второго видеть не очень хочется, но план сработал, а значит, все жертвы были не напрасны.

Это третьего целовать, чтобы и от Антона избавиться?

Его руки опускаются на мою талию, я провожу пальцами по мышцам рук, а потом…

А потом приходит Савельев. Точно как у универа отталкивает от меня Антона, перекидывает меня на плечо, уносит в раздевалку, мы целуемся, и…

— Лиза, будильник уже десять минут звонит!

Подскакиваю от громкого голоса мамы и дрожащими руками выключаю орущий на ухо телефон.

Закрываю глаза. Выдыхаю.

Избавилась, блин, от снов с Савельевым…

* * *

Артём

Уплетаю кексы и радуюсь, что сестрёнка, когда нервничает, становится заядлым кулинаром. На самом деле замахался жрать в столовках: то в универе, то в ледовом. Не кормит меня женщина почти никогда, а тут такой праздник: целая кухня сладостей. Не мясо, конечно, но тоже пойдет.

Рассказывает мне, как вышла замуж за босса по договоренности, и я чуть не давлюсь этим несчастным кексом: насколько редко мы общаемся, что я пропустил момент ее замужества, пусть и липового? Мы всегда были близки, особенно когда я вышел из подросткового периода и перестал быть самым ужасным братом в мире.

— Мне просто кажется, что так от нашего соглашения выиграю только я. А ведь оно задумывалось как взаимовыгодное, — наконец-то подбираю челюсть с пола от заявлений и включаюсь в диалог, хотя глаза все ещё на выкате.

— Ну так и в чем проблема? В соглашении же есть результаты, к которым вы должны прийти?

— Ага, — кивает. — Только есть еще одно но: я не знаю, смогу ли вынести все, что произойдет, если предложу ему не разводиться. Его семейство меня со свету сживет.

Можно подумать, наше семейство лучше. Наша мама (папы у нас разные) сама кого хочешь сожрёт. Не зря же я у сеструхи живу. Матушка упёрлась, что хоккей надо бросать и работать в компании отца. А я не хочу. Я с детства играть обожаю, до капитана дожил, деньги за это получаю. Что ей вечно не так?

Короче, на волне скандалов я и свалил из дома, благо, было куда. Надеюсь, Ксюха не сильно расстраивается из-за вынужденного сожителя. Пока других вариантов у меня правда нет.

Так что наговаривать на семейство босса, когда у тебя своё не лучше — идея так себе.

— Не вижу в этом минусов: квартира мне достанется. Ты ж аренду наперед платишь, — ржу и запихиваю в себя четвертый по счету кекс. Не сестра, а золото кулинарии. Надо всё-таки попросить мясо пожарить. — Слушай, если серьезно, то ты ведь и в первый раз согласилась, зная, что там за семейка. А раз уж ввязалась в дело, то нужно доводить его до конца и нести ответственность.

— Откуда в тебе ума столько? — спрашивает удивлённая моими речами Ксюха. А я что? Я на все лекции хожу, ещё и не так разговаривать умею. Не все спортсмены тупые, хотя, глядя на мою команду… Ладно.

— Да там девчонку одну на лёд выкатил, чтобы побесить, а в нее жиробас въехал, так она руку ушибла, теперь ходит скулит по универу, а я ей таблетки вожу. В общем, несу ответственность.