Читать книгу - "Дрессировщик. Приручение - Ольга Николаева"

Женя давно перестала понимать, что происходит. Мысли и настроения Игоря у нее никогда не получалось разобрать. Стоило только привыкнуть к одному тону и манере, как все тут же кардинально менялось.

Казалось бы — училась себе потихонечку, звезд на небе не хватала, на роль отличницы не претендовала, хоть и была среди лучших по успеваемости. Не лезла вперед и дальше — сознательно, соперников и врагов себе наживать — глупое занятие, лучше в серединке да незаметненько. И с внешностью так же: хоть душа иногда и томилась по вниманию, по горящим глазам парней, да по любви, о которой в книгах и фильмах рассказывали, она быстро себя одергивала и успокаивала, что все это сказки и бредни, в жизни все совсем по-другому — серо, мрачно, а порой и мерзко. И жила себе спокойно. По родным, порой, тосковала: по маме, по друзьям, оставшимся дома, по старой и любимой школе, где ее любили, ценили и не обижали никогда. Но строгий запрет Суворова, который сразу предупредил: хоть одна попытка связаться — и вылетит на улицу, без выходного пособия, ей был понятен и достаточен. Понимала, что один короткий разговор ей ничем не поможет, а вернуться в холод и голод совсем не улыбалось. И только эта тоска по родным и была главной грустью и проблемой в жизни.

Зачем Суворову понадобился тот разговор про языки, а потом — про внешность и шмотки? Лучше бы все осталось, как раньше. Спокойные разговоры по вечерам, пару раз в неделю, а кроме этого — жизнь в параллельных вселенных, одна из которых, большая и серьезная, маленькой совсем не интересовалась.

Теперь она жила под постоянным контролем и муштрой. Бесконечные занятия аэробикой, гимнастикой, пилатесом и еще какой-то ерундой, названия которой Женя и не запоминала. Светлане дали волю, и она активно развлекалась, таская девушку собой по спортзалам, почти каждый день. Откуда только взялось свободное время и желание? Женя подозревала, что Света больше ради себя старается, а она была поводом и удобной компанией. Ей, в общем-то, даже нравились эти занятия. Особенно, когда через месяц, а тем более — через два, она с удовольствием заметила, что мышцы на животе больше не провисают, и талия прорисовалась четче, и икры выровнялись… Йогу, так вообще обожала, даже с этими безумными растяжками и скручиваниями…

Но ведь к этому еще добавились бессчисленные репетиторы, которые должны были сделать из девочки вундеркинда! И даже по тем предметам, которые ей вообще никогда не понадобятся! Она точно знала, что никакая география, история, биология и тому прочая дребедень ей не пригодятся! В рамках школьной программы и так хорошо все знала, зачем еще и первые курсы ВУЗа в нее запихивать? Эта бессмысленная трата времени бесила, неимоверно. А еще больше — то, что спорить было нельзя. Игорь только рявкнул один раз о том, что никаких обсуждений. И она все прекрасно поняла. Хоть и продолжала раздражаться. А еще — каждый день отчитываться об успехах. Даже если Суворов не появлялся дома, требовал писать — по почте или смс-ками. И она с замиранием сердца ждала его сухого "ОК" в ответ. Не засыпала, пока не дождется.

Иногда ей казалось, что вся жизнь сосредоточена в этом "ОК". Все мысли, действия, желания, мечты… О мечтах, как ни странно, Суворов догадывался очень быстро. Еще до того, как Женя поймет окончательно, о чем конкретно мечтает.

И это нервировало. Невероятно. Ей совсем не улыбалось быть раскрытой книгой для Игоря: во-первых, неудобно, когда взрослый все про тебя понимает. Не скроешь ничего, не утаишь, не спрячешься за отговорками: по глазам ее читал, по вздохам, по молчанию и по слишком торопливой скороговорке. Иногда Жене чудилось, что этот мужчина обладает способностью к телепатии — односторонней, конечно. Ведь его настроения всегда были загадкой. И не только для Жени — юной и неопытной, Светлана в этом тоже признавалась. Говорила, что слишком он странный. Не будь родственником, привычным с давних пор, ни дня в этом доме не задержалась бы.

А во-вторых, и самое главное, мечталось получить от него хоть чуточку большего интереса. Хотелось быть загадкой, тайной, чем-то неприступным — тем, что мужчины стремятся завоевывать, разгадывать, побеждать. Женщиной хотелось быть. На худой конец — личностью, пусть и без разделения полов.

А Игорь, однозначно, чаще раздумывал над своими лошадьми и собаками: все-таки, купил тот заброшенный ипподром, перестроил, начал закупать жеребят — редких, но шикарных, породистых. Тратил на них все свое время свободное. И даже когда был дома — все чаще о животных говорил и думал. Собаки "развелись" чуть позже, когда он питомник к конюшне пристроил. И остатки его драгоценного внимания теперь тратились на щенков, поиск породистых кобелей для случки, персонала для их обслуживания… Жене внимания катастрофически не хватало.

И ведь она, прекрасно понимая, на что идет, провоцировала, нарывалась на неприятности: то двойку хватала, то ругалась с репетиторами, то отказывалась ходить в спортзал, ссылаясь на растянутые связки.

Правда, каждый раз, когда отваживалась на такую выходку, долго жалела: Игорь не тратил много сил и слов. Парой фраз умудрялся поставить ее на место, заставлял почувствовать себя идиоткой малолетней и отправлял подумать.

Думалось плохо и до боли обидно. Снова чувствовала себя нелюбимой и всеми позабытой. Хотелось любви, внимания, заботы. Чуточку похожей на родительскую или дружескую — и того хватило бы. О мужском внимания со стороны Игоря и помыслить не могла — смешно было. Вспомнить, хотя бы, тот первый разговор о ее внешности: у Жени будто крылья выросли, когда поняла, что Игорь на нее смотрит и замечает красоту и достоинства. И она так долго думала, между прочим. Пока не услышала, как Суворов обсуждает стать какой-то супер-крутой кобылки, которую хотел купить, но не решался. Примерно те же интонации звучали, да и слова — похожие. С тех пор она поняла, что для хозяина дома Женя — просто еще один питомец, только обладающий разумом и говорящий осмысленно. А если сравнивать с другими, то еще неизвестно, кто подороже будет: лошадок Игорь Дмитриевич сам себе выбирал, долго и со вкусом, а Женя — навязалась, напросилась, да и осталась жить, благо, не выгоняли…

Эти грустные мысли долго крутились, кололись, царапались, заставляя душу болеть и нарывать новыми глупыми выходками. Одна другой смешнее, но, всегда осторожная и рассудительная, Женя с ними уже не справлялась. Тошно было потом. А сначала казалось, что невозможно придумать умнее и правильнее.

Как и в тот раз, когда она приперлась в оранжерею в ярко-красном, обтягивающем платье ультра-мини. И губы в тон ему накрасила… Да еще и взобралась с ногами в кресло…

Она ведь уже испробовала этот метод: и платье, и помаду, и выставленные смело коленки. По совету Игоря, начала ходить на вечеринки, научилась "показывать" себя, и мальчики это замечали. А это платье вызвало совершенно неприкрытый интерес. Жене, в какой-то момент, стало попросту неудобно ловить на себе жадные, внимательные, откровенные взгляды парней, и она по-быстрому сбежала. Стыдно было перед Наташкой — хозяйкой вечера и именинницей — ведь ее парень, Трофимов, больше всех Женю и обхаживал. Наталья, правда, не сразу заметила — занята была гостями и подарками, а вот сама Женя очень отчетливо поняла все в первый же момент. Раньше Трофимов никогда не пытался погладить ее по заднице, даже когда в очереди в буфет впритирку стояли. А тут — облапал. И не один раз.