Читать книгу - "Играй в меня - Ирина Шайлина"

Димка продолжал подрабатывать, видела я его все реже. Чаще со мной была Лялька. Сеньку я тоже старалась избегать, понимая, что всех обманываю, и путаюсь, тону в этой лжи. Ложь засасывала меня, словно болото, мне казалось, я слышала, как она довольно пыхтит и хлюпает, примериваясь, как бы ловчее утянуть меня на дно.

— Беременна? — спросила Лялька.

— Да, — просто ответила я, радуясь, что хоть кому-то можно сказать. — Не говори никому. Пока… Я сама.

— От Димы?

Я вспыхнула. Тогда, в моей голове ещё не укладывалось, что заниматься сексом и рожать можно не по любви. Это с кем-то другим случается. Со мной — никогда. Я не такая.

Лялька вернулась ночью. Гладила мои волосы, шептала глупости успокаивающие, я даже не вслушивалась, просто важно было, что рядом кто-то есть.

— Моя мама больше всего на свете хотела меня, — вдруг начала Лялька. — У неё никогда ничего своего не было — детдомовская. Даже одежды… Она мечтала, что у неё будет свой мирок. Квартирка. Своя, без чужих. Может даже кот. Работа, пусть даже скучная, требующая ежедневного присутствия. А главное — малышка. Больше жизни мама хотела дочку. Свою. Маленькую, хорошенькую. И любить так, чтобы и мамино детство компенсировать. Плести косички, шить платья куклам, гулять за ручку. Ты знаешь, она и правда была замечательной мамой. И так боялась, что сучий диабет унесёт её раньше моих восемнадцати, и меня в детский дом заберут… Я тоже ребёнка хочу. Не сейчас, конечно… Но мальчика. Девочки слабые, их легче обидеть. И сына назову Львом. Чтобы и имя было храброе.

— Левка, — улыбнулась помимо воли я. — Красивое имя.

— А ты в мужские разборки не лезь. Вынашивай своего ребеночка. Пусть сами они грызутся, твои мужчины. Главное, чтобы от Жорика и его товарищей отвязаться.

Она была умнее и мудрее меня, Лялька. То, на что мне потребовались годы она раскусила сразу же. А может, со стороны видней… И я видела, что она болеет за Сеньку. Она была странной. Готова была отдать все тому, кого любит. Она любила меня, но любила и Сеньку. Я видела, как она на него смотрит. Как умирающий от голода на кусок хлеба. И все равно готова была уступить. Отдать нас друг другу, чтобы мы были счастливы. Если бы все было так просто. Мое счастье в ее рамки не укладывалось.

Жорик не отвязывался. Руки больше не распускал, но смотрел многообещающе. Я смогла сократить время своей «работы» отговариваясь тем, что я маме нужна и приболела. Мне верили — выглядела я отвратно. Щеки ввалились, глаза в пол-лица, похудела. Жаль, что Жорика это не отвращало.

— Ты колешься? — отозвал меня в сторонку Игорь.

— Нет! — ужаснулась я.

Игорь не был деспотом. Нет, я слышала, как он орал на других. Один раз при мне избил парня, вроде как, за дело. Но меня не трогал, защищал даже немножко. Я всем тогда казалась чистой, просто заблудившейся. Жалели…

— Мне кажется, я тебя теряю.

Это уже Димка. Вырвался ко мне на три ночи в неделю, обнимал так, словно раздавить хотел.

— Глупости, — отвечала я. — Просто заняты очень. Я люблю тебя.

— Надо срочно жениться, — улыбался он.

Целовал, ругался, что ребра торчат, заставлял завтракать. Я мужественно давилась и сдерживала тошноту. Едва дверь за ним закрывалась, я бросилась к унитазу и прощалась с овсянкой, с пригоревшими с одного бока Димкиными оладушками…

Уже наступала зима. Маму выписали, потом и правда отправили в санаторий. Мне с ней не получилось — санаторий был для сердечников и попасть в него было очень сложно. Сенька бесился, Димка радовался. Лялька смотрела внимательно, словно ждала.

— Перееду пока к тебе, — обрадовал меня с утра Димка.

У меня не было сил ни огорчаться, ни радоваться. Казалось, силы высосал из меня мой ребёнок. Я кивнула, с трудом поднялась с постели. Подкатила к горлу тошнота. Санузел был слитный, я включила воду погромче, уже привычно обняла унитаз. Когда вышла — Дима ждал меня у дверей.

Взял за руку, повёл в комнату, усадил напротив себя.

— Мне не нравится то, что происходит, — серьёзно начал он. — Ещё летом все было иначе. А сейчас…я словно навязываюсь, а ты терпишь меня из милости. Я уже родителям сказал, что мы поженимся, а ты кольцо снимаешь, когда к маме идёшь. Катя, честно скажи.

Говорил спокойно, нарочито спокойно. А сам — струна натянутая. И ждёт моих слов, и боится. И не хочет меня потерять. Я тоже не хочу, очень не хочу. И я решилась.

— Дим, мне просто тяжело очень. Я неважно себя чувствую. Я…беременна.

Он посмотрел на меня, моргнул даже пару раз. Потом улыбнулся, неуверенно.

— Это что…у нас ребёнок будет? — я кивнула. — Ни хрена себе…

— Ты огорчен?

— Господи, Катя, я такого навоображал! Рожай хоть троих сразу, прокормим!

И засмеялся. На руки меня подхватил, закружил. Меня снова замутило, но теперь я могла хотя бы блевать с чистой совестью. А Димка караулил за дверью со стаканом водички, то и дело спрашивая — плохо, да? Сильно? А может, в больницу?

Было самое начало декабря. Моей беременности — девять недель. Я уже сходила и встала на учёт. Анализы даже сдала… Врачу не понравился шум моего сердца. Он посмотрел мою карту, сказал, что при моём диагнозе так быть не должно. Меня отправили на кардиограмму. Потом к кардиологу. Потом к ещё одному…Это тянулось несколько дней. Меня передавали из рук в руки, как безвольную игрушку. Сетовали на гемоглобин, на апатию, и на сердце, сердце…я так устала, что просто хотела вырвать идиотское сердце из груди, и лечь выспаться. Спать я не могла. Тревога не хотела отпускать и ночью.

В итоге, мне повезло. Наверное. В сходила от одного врача к другому, большая часть из них даже затруднялась поставить мне точный диагноз. Я попала к кардиологу мамы. Он хорошо был со мной знаком, приходилось общаться в силу обстоятельств.

— Малышка, — сказал мне нестарый ещё врач. — Ты рожать не можешь.

— Я подумаю, — обещала я. — У меня же ещё есть время думать?

— Думай, — смотрел он на меня с печалью, внимательно. — Только смотри, как бы все за тебя не решилось. Ты же знаешь, что с сердцем твоей мамы? Ей сорок лет, две операции уже, и прогнозы…врать не буду. Так вот — у тебя хуже. Если вовремя прооперироваться, в хорошей клинике, шансы есть. Будешь рожать — ни одного.

Ему я верила. Да, в принципе, я понимала, что меня не обманывают. Но на аборт решиться не могла. И каждый день просыпалась, прислушивалась к себе. К сердцу, к тому, кто рос в моей матке. Порой даже казалось, что ребёнок шевелится, хотя я знала, что на таком сроке это ещё не возможно. Он ещё слишком крохотный, ребёнок, которого хотят лишить жизни. Я включала старый, работающий через раз тарахтящий компьютер и читала — у ребёнка уже есть пальчики. Крохотные, ещё без ногтей. Внутри меня уже человек, пусть и такой маленький. И его жизнь от меня зависит.

Димка радовался. Следил за тем, что я ем. Витаминки покупал. Заставлял меня гулять, я цеплялась за его локоть и по сторонам смотрела — боялась увидеть кого-то из ненужных знакомых. Все же, по официальной версии, я девушка Сеньки…