Читать книгу - "Шакалота. Птичка в клетке - Елена Филон"

— Довезёшь? — выжимаю из себя циничную улыбку, разглядывая в двух зеркальных стёклышках его очков своё далеко не самое уверенное лицо. — Хочешь, чтобы я села на мотоцикл к тому, у кого даже прав нет?

— Кто сказал, что у меня прав нет? — издевается.

— Твой возврат.

Ухмылка становится ярче, а моя уверенность всё меньше.

Проводит языком по нижней губе, будто раздумывая над чем-то, медленно выдыхает и смотрит на небо, которое отражается в стёклышках его очков:

— Дождь будет.

Что?

— Что?

— Пожалуйста, говорю, скажи. Попроси, как следует.

— Попросить отдать мне МОЙ рюкзак? Издеваешься?!

— Ну как хочешь, — пожимает плечами и уходит.

Ну хватит.

Рвусь вперёд.

— Отдай! — Цепляюсь пальцами за шлевку рюкзака и тяну на себя. Слышу смех Алины и Оли и ещё кого-то — многие сейчас наблюдают за действием у школьных ворот. А как не наблюдать-то?

— Отдай! — Рывок. — Мой! — Рывок. — Рюкзак!

Макс выкручивается в сторону, хватает меня за запястье и то ли специально, то ли не рассчитав силу (что вряд ли), толкает меня в бок и отправляет в полёт на встречу с тёплым асфальтом. Вернуть рюкзак так и не удаётся, зато обзавестись ссадинами на ладонях очень даже получилось.

Смех не затихает.

Весело им!

— Психованная!

— В психушке не долечили!

— Ты что делаешь, дура? — звучит над головой спокойный голос Макса. — Я тебе помочь хотел.

— Себе помоги! — резко разворачиваю голову и смиряю его взглядом пропитанным жгучей ненавистью. Волосы налипли на лицо. И хорошо. Никто не видит эти предательские слёзы!

Переворачиваюсь на зад и отряхиваю стёсанные в кровь ладони. К ногам что-то падает — мой рюкзак, а следом раздаётся голос этого напыщенного козла:

— Игра только началась, Лиза, а ты уже сдаёшься?

Приседает передо мной на корточки и смотрит в упор, пока я вкладываю все силы, чтобы всхлипнуть.

Приподнимает очки на лоб и видимо ждёт ответа, которого у меня нет для него. Такому как он вряд ли понять, что для некоторых он — не центр вселенной. Что некоторые не будут делать всё по одному щелчку пальцев Макса Яроцкого. И раз уж на то пошло, то игра не имеет никакого отношения к тому представлению, которое он устроил сейчас!

Поджимает губы и с досадой выдыхает:

— Да-а… с твоей сестрой было проще.

И вот тут нервы не выдерживают. Отталкиваюсь от асфальта и со всей силы ударяю кулаками по его груди.

— Если это ты… Если это ты с ней сделал… — язык не слушается.

Обхватывает меня за запястья и рывком вздёргивает с асфальта.

— То что? — не даёт договорить. Прижимает меня к себе и смотрит со злой насмешкой. — Что ты сделаешь, Лиза? Накажешь меня? Ты?!.. Посмотри на себя, — шипит, как змея, кривя губы, — ты — никто. Пустышка. Безмозглая и трусливая, как и все, кто был до тебя. Думаешь, не заслужила?.. Не понимаешь за что?! Вы все — лицемерные твари, кроты попрятавшиеся по своим норам, стадо тупого скота!

Вырываюсь, дёргаю руками и ногами. Чувствую приступ головокружения, уже не сдерживаю всхлипывания, рыдаю просто от обиды!

— Да что я тебе сделала?!

Сжимает мои запястья всё крепче, нависает над лицом и презренно шепчет:

— Даже не знаешь… Даже не помнишь! Никто из вас не помнит!

— ОТВАЛИ ОТ НЕЁ! — Не удаётся проследить тот момент, когда тело Яроцкого отлетает в сторону и прокатывается по асфальту, потому что сама я, как костяшка домино оказываюсь там же и больно ударяюсь боком.

Слышу, как стучат каблуки — видимо Вероника мчится на помощь своему парню. Слышу крики школьников сбегающихся к нам же. И слышу рёв Паши, который уже нависает над Максом, хватает его за грудки, притягивает к себе и запускает кулак в лицо бывшего друга.

И двух секунд не проходит, как эти двое уже сцепившись валяются на земле и вышибают друг из друга дурь. Паша кричит, что убьёт его, а Макс… нет, это безумие какое-то! Макс лишь улыбается окровавленными зубами и будто кайф получает от каждого удара.

— Давай, Чача! — кричит, посмеиваясь. — Показывай, каким ты стал крутым! Больше не ссышься, а? Член, наконец, вырос?!

— Хватит! — звенит голос Вероники, которая не побоялась встать между этими двумя. — Проблем хотите?! Вали отсюда, Чача! Забирай Багрянову и сваливайте пока все у директора не оказались!

— Клал я на твоего директора! — Паша взбешен.

Заставляю ноги выпрямиться и, виляя, оттаскиваю его подальше от Яроцкого.

— Я предупреждал его, чтобы к Лизе не сунулся! Какого хера?! Держи своего уё**а на поводке, Светлакова! Или ему конец, отвечаю!

— Паша!!! — кричу и наконец, он меня слышит. Голубые глаза сверкают от ярости, из носа струится кровь.

Трясущимися руками подхватываю рюкзак с земли, но Паша вырывает его и забрасывает себе на плечи, подбирает с земли стопку учебников и ещё меня умудряется за локоть схватить.

— Смерти её хочешь? — шипит, проходя мимо Яроцкого, который вновь выглядит, как главный в этом мире пофигист, хоть и кровью обливается. — Ты, наверное, меня не расслышал, урод, так что повторю: если с Лизой из-за тебя что-то случится, клянусь, я убью тебя. Это не шутка.

Макс облизывает окровавленные губы и задумчиво смотрит на меня.

— Завтра, — бросает мрачно, и я до крови кусаю губу, чтобы ничего не закричать в его отдаляющуюся спину.

Через минут тридцать-сорок, пока мы с Пашей сидели у него на кухне, и я обрабатывала ему раны, солнце улизнуло с неба, и пошёл дождь.

* * *

— Ты уверена? — Зоя стоит надо мной, а я сижу на табурете в ванной комнате их с бабушкой «советской» двушки. И мне очень даже нравится эта старая, кое-где треснутая плитка на стенах в голубой цветочный орнамент. Нравятся высоченные потолки, массивные двери с шершавыми стёклами, старый, скрипучий как надо, паркет под ногами… Вот эта шторка в лимончики нравится. Чисто. И так уютно, что как представлю, что через час придётся покинуть это гнёздышко и отправиться в школу, аж в дрожь бросает.

А вечером ещё лица родителей видеть, вздохи, ахи слушать, одобрительный визг Полины…

А ещё запах блинов нравится, которые сейчас как раз-таки жарит баба Женя (она сама попросила её так называть). Так и хочется вдохнуть поглубже, но в воздухе ещё и другой запах витает, который совсем мне не нравится, так что и дышать поглубже не получается.

— Лиииз? — мелодично зовёт Зоя, глядя на моё отражение в овальном зеркале над старой, но чистой раковиной. — Спрашиваю: готова?

— Эм-м… нет, — пожимаю плечами, разглядывая своё отражение и раздумываю: какой уровень ненормальности мне теперь можно дать?