Читать книгу - "Разоблачение Атлантиды - Алисия Дэй"

А сейчас в гавани часто стояло множество парусных судов, когда местные жители и туристы наслаждались мягкой зимней погодой и великолепным солнцем Флориды. На другой стороне форта великолепной панорамой простирался исторический город, где было столько всего, что необходимо увидеть и сделать, что Грейс провела один день, от рассвета до заката, просто гуляя из одного конца старого города в другой, останавливаясь у магазинов, исторических мест и студий ремесленников.

Иногда среди тренировок, беспокойства и разработки стратегий, девочке просто хотелось понаблюдать за работой стеклодува.

— Ты еще здесь? — спросил Сэм, отчего она подумала, что возможно он уже задавал этот вопрос. Она усмехнулась и кивнула, возвращаясь на землю из своих мечтаний.

— В Паранормальном Подразделении не позволили бы мне брать с собой в патруль свою собаку, — протянул он. — И Квинн говорит, что ты владеешь определенными талантами, благодаря которым именно ты подходишь для командования в этой ситуации.

Он остановился на нижней ступеньке и присвистнул. — Вставай, Блю.

Самая морщинистая собака из всех, которых Грейс видела когда-либо в жизни, подняла голову со своих лап, сначала открыла один глаз, потом другой, встала и довольно неуклюже потянулась. Сэм сообщил, что Блю — бладхаунд, выведенный в Джорджии, и также заметил: «Прекрасная собака, подходящая для поисков плохих парней, к тому же спит на крыльце. А также способна выследить плохих парней, которые спят на крыльце. Вот такой пес».

Но у него на лице была та самая присущая только ему усмешка Сэма, та самая, что говорила ей о том, что он над ней подшучивает, хорошо хоть она не из тех, кто поддается на подобные провокации.

Работа с человеком из Джорджии довольно познавательна для девушки со Среднего Запада.

Она сделала глубокий вдох и вытерла внезапно вспотевшие ладони об джинсы, а Сэм прищурился.

— Нет надобности переживать из-за этой компании, Грейс. Они все тебя боятся.

— Меня? Почему?

Он проигнорировал ее вопрос и ответил на тот, который она намеренно не стала задавать.

— Его еще здесь нет. Твоего важного тренера.

Чувствуя себя так, словно в живот распирают бабочки размером с фламинго, она выдохнула.

— Ладно. Хорошо. Сначала мы познакомимся. Я уверена, Алексиос тоже захочет познакомиться с ними со всеми, так что мы можем отложить вступительное собеседование на потом, когда он вернется.

— Что касается меня, я не против, — согласился он, поднимаясь по лестнице. — Скажешь, что такого в этом парне, что тебя раздражает?

Она не стала отрицать это; Сэм и сам в некоторой степени был ищейкой.

— Как только пойму, ты узнаешь об этом первым.

Спустя час Грейс извинилась перед молоденьким парнем, у которого на лице еще не пробилась первая щетина, и который нетерпеливо задавал ей вопросы, и направилась к столу, чтобы налить себе горячего кофе из термоса. Даже дюжина стажеров — ничтожно мало, но количество новичков уменьшилось. После так называемого «случайного» пожара, уничтожившего учебный центр на севере Калифорнии два месяца назад, и произошедшей в течение той же недели «утечки газа» в учебном центре в Колорадо, спровоцировавшей взрыв, в котором погибло двадцать шесть мятежников, все больше и больше людей стали отказываться иметь какое-либо отношение к движению.

И Грейс не могла винить их за это. У большинства людей были семьи и друзья. Любимые, которые скорбели бы, если бы они погибли, даже ради такого дела, как свобода. В отличие от нее.

У нее не было никого.

Она добавила слишком много сахара и сливок в густой кофе с тыквенным привкусом, — одно из немногих удовольствий — и бездумно помешала его, ведя с самой собой краткий ободряющий разговор номер такой-то, в котором Героиня отказывалась поддаваться жалости к себе. Не то чтобы она была одинока. У нее были друзья. Мишель, Квинн, Джек, а теперь еще и Сэм и …

— Привет, Грейс.

Она подскочила на месте, услышав его голос; звук которого она ждала — и страшилась — все утро. Кофе выплеснулся из чашки, обжигая ее пальцы.

— Ай!

— Не такое приветствие я ожидал, но ты всегда меня удивляешь, — его веселый голос напомнил ей о густом и темном кофе.

Она говорила себе, что дрожала просто от холода. Он не мог на самом деле быть таким потрясающим в действительности, как в ее воспоминаниях. Это было подпитываемое адреналином влечение, только и всего.

Она надеялась, что на ее лице было лишь бесстрастное или дружелюбное выражение, и, поставив кружку на стол, повернулась к нему лицом.

— Алексиос. Добро пожаловать. Мы рады, что ты здесь. Ты только что вошел через волшебную дверь?

Это не реакция адреналина.

Он был высоким, широкоплечим, с узкими бедрами, именно этот тип телосложения она всегда считала неотразимым, но не это она видела в первую очередь. Не это видели все в первую очередь.

В ярком свете солнечного дня грива его густых волос отливала цветом литого золота, вид его, покрытого шрамами лица, шокировал. Она видела его — видела его лицо — несколько раз, но всегда в ночное время. Всегда в темноте. Беспощадный зимний солнечный свет отбрасывал темные тени на рваные края плохо залеченных ран. Левая сторона его лица была обезображена шрамами от виска до подбородка, и только глаз и, что очень странно, нос остались целыми и невредимыми. Но правая сторона лица была самим совершенством, по контрасту, словно насмехаясь над повреждениями другой половины.

Его полуулыбка померкла под ее пристальным взглядом, и внезапно ей стало жутко стыдно. Как долго Алексиос был вынужден терпеть взгляды и перешептывания? И намного хуже, какие пытки и невообразимую боль, что оставили такие шрамы, он перенес?

Его сузившиеся глаза, быстро сменившие цвет на глубокий, бурный синий цвет штормового моря, дали ей ответ: слишком долго и слишком много.

— Нет, я приехал на трамвае, — ответил он на вопрос, который она почти забыла, что задала. — Гид был превосходен. Ты знала, что Сент-Огустин — старейший европейский город в Соединенных Штатах, который Понсе де Леон[11]посетил самым первым в 1513 году?

Она улыбнулась, с благодарностью принимая его безмолвное прощение.

— Вообще-то, это мне известно. С тех пор, как мы решили открыть здесь это представительство, я провела много времени, исследуя город.

— Меня все еще поражает, когда я об этом размышляю, как молода еще ваша страна. Кофе?

Она моргнула.

— Что? Нет, у меня есть, спасибо.