Читать книгу - "Внезапная страсть - Кэйтлин Битнер Рот"

Селина подошла к умывальнику, плеснула в лицо холодной водой, взяла расческу и попыталась привести в порядок спутанные пряди.

– Нет, все-таки немного прибери.

Ответа не последовало.

– Мари? – Странно, но в комнате никого не было. – Мари, куда ты делась?

Впрочем, одной даже лучше. Селина посмотрела в зеркало и вспомнила поразительно живой, физически ощутимый сон.

Возможно ли, чтобы Тревор на самом деле провел с ней ночь?

Разумеется, нет.

В воздухе витал аромат крепкого черного креольского кофе. Вот что поможет прийти в себя! По пути к окну Селина заметила на прикроватном столике пузырек с настойкой опия, а потом обратила внимание на голубую атласную простыню с четким отпечатком двух тел.

Смятение налетело подобно горячему ветру.

Она провела ладонями по плечам, груди, животу, пытаясь понять, что произошло в часы забытья. Сознание медленно, но верно прояснялось. Появились первые робкие воспоминания: о заботливом, согревающем тепле; о нежном шепоте; о ласковом объятии и утешительных поцелуях. И больше ничего не случилось. Селина вздохнула с искренним облегчением.

В животе урчало от голода. Она собралась выйти в галерею, но помедлила и повернулась, чтобы посмотреть на дверь. В замке торчал ключ. Она перевела взгляд на окно и недоуменно вскинула брови.

Разве она не отперла дверь, отвечая на стук Мари? Разве не видела собственными глазами, как горничная открыла стеклянные створки, чтобы вынести поднос в галерею? Если так, то возникал вопрос: каким образом Тревор покинул спальню? С помощью собственных ключей? Пожав плечами, Селина решила, что так и случилось: в конце концов, это его комната, – и с этой мыслью вышла в галерею.

Тревор сидел за столом и беззаботно, с видимым удовольствием пил кофе – бледно-желтая батистовая рубашка гармонировала с красно-коричневой курткой для верховой езды, бежевыми замшевыми бриджами и черными сапогами.

– Доброе утро, – поздоровалась Селина, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, и присела напротив.

Он легко улыбнулся, и все же в лице ощущалась серьезность, которой прежде не было. Что, если притвориться, что прошедшая ночь утонула в беспамятстве и не оставила следов в сознании? В конце концов, настойка опия многое оправдывает.

– Мари сказала, что ночью вы за мной присматривали, – солгала она. – Спасибо, это очень мило.

Тревор лукаво прищурился, а потом вдруг с интересом посмотрел в чашку.

– А, понятно. Наверное, удобнее принять эту версию.

Щеки предательски запылали. Он разгадал ложь. Селина принялась суетливо возиться с салфеткой. Наконец развернула и положила на колени.

– Я… ах, мне приснилось, что ночью вы меня утешали. Я… – Слова застряли в горле.

Он молча прикрыл ее ладонь своей – теплой и сильной. И знакомой. Несколько раз подряд медленно провел пальцем возле запястья – неожиданная ласка принесла успокоение.

И вдруг Селина вспомнила. Все и сразу. Как находилась в крепких объятиях, как смело запустила руку под халат и погладила упругие завитки на груди, а потом уснула под тихое бормотание.

О, до чего же хотелось признать радость доверия, позволить чувствам жить свободно и естественно! Но вместо этого Селина отвернулась, едва замечая прелесть солнечного утра и сознавая только легкое прикосновение, от которого путались мысли.

– Посмотрите на меня, – тихо попросил Тревор.

Селина боялась подчиниться. Вдруг он прочитает во взгляде откровенное вожделение? Властное томление, которое невозможно обуздать? Что, если это случится? Нельзя же прятаться от проницательных глаз вечно – во всяком случае, до отъезда из Карлтон-Окса.

Она вздохнула, и нижняя губа дрогнула, выдавая неуверенность. Конечно, он заметил. Закутавшись в гордость как в плащ, она попыталась скрыть унизительную слабость.

Тревор перестал гладить ее руку и замер.

– Сейчас же, Селина.

Она повиновалась, но напряжение оказалось столь велико, что веки сами собой опустились, а в горле застрял комок.

Он сжал ее ладонь.

Да, он умеет быть безжалостным.

Она открыла глаза.

Губы пересохли; пришлось провести по ним языком. Тревор следил за каждым движением, как кошка следит за мышью.

Волна желания захлестнула ее с безжалостной силой.

Если бы в это мгновение он взял Селину на руки и отнес в постель, сопротивляться она не смогла бы, хотя потом наверняка мучилась бы раскаянием. Ну а он утолил бы любопытство и спокойно, не оглядываясь, двинулся дальше.

– Между нами все непросто, – проговорил Тревор с внезапной хрипотцой в голосе. – Приходится признать, малышка, что существует взаимное притяжение.

В этот миг, когда огонь желания грозил выйти из-под контроля, храбрости явно недоставало.

Тревор излучал не просто страсть, а неведомую, не подчиняющуюся словам силу.

Он наклонился и прижался щекой к ее щеке.

– Любовь моя. Я хочу тебя, точно так же как ты хочешь меня.

Да, Селина хотела его: мечтала, чтобы избавил ее от страданий, просто уложив на голубую атласную простыню, и лег рядом, – но в то же время осознавала, что нужно спасаться от него. Испытывал ли еще кто-нибудь из смертных подобные мучения?

Видит бог, этот человек – распутник, мимолетом заглянувший в ее жизнь. И нужно ему только одно – плотское обладание.

– Я… я не могу, Тревор. – Сердце болезненно сжалось. – Мы с вами слеплены из разного теста. Увы, я не способна отдаться мужчине, а потом сделать вид, что ничего не было.

Он откинулся на спинку стула и чуть заметно нахмурился.

– И все же между нами больше общего, чем вам представляется.

В это мгновение перед Селиной сидел одинокий скиталец, чьи страсти могли сравниться только с его же гордостью.

Он достиг небывалых успехов в обществе – человек, одаренный редким талантом к бизнесу и необыкновенным обаянием, – и заслужил восхищение даже тех, кто не одобрял его поведение.

Больше того, минувший вечер показал, что непристойные похождения также вызывали поклонение – только тайное: мужчины молча мечтали обладать его дерзостью, достаточной хотя бы для половины сомнительных подвигов, ну а женщины… женщины жаждали разделись с ним скандальные утехи.

Но неужели при всем внешнем блеске он боролся с судьбой? Неужели, подобно самой Селине, пытался найти смысл и цель существования? Если его слова означали именно это, то их действительно что-то связывало. Уточнить не хватало смелости: пугал возможный ответ.

– Разве есть во мне что-то такое, чего не дадут с готовностью другие женщины? – Селина убрала ладонь и для надежности сложила руки на коленях. – Ваши желания кажутся мне более сложными, чем обычное стремление схватить очередную легкую добычу.