Читать книгу - "Лунная богиня - Оливия Гейтс"

— Желая защитить свою мать, я обратилась к твоей. Меня пытались остановить, но я подошла к твоей матери и сказала, что никогда еще не видела такой красавицы и мерзавки. Я заявила ей, что она — чудовище, и моя мать оставила службу, не желая страдать от нее, как страдали другие. И что все ее ненавидели. И я понимаю почему. Потом я сказала маме, что не позволю ей снова работать на эту женщину, и брошу балет и уроки игры на фортепиано, и пойду работать, чтобы ей помочь.

Джалал представлял, как худенькая девочка защищала свою семью перед грозной королевой. Его сердце болезненно сжалось, когда она продолжила:

— Королева задумчиво смотрела на меня. Потом сказала, что обязана поддерживать порядок. Она считала себя вправе ставить людей на место. Но для этого требуется время и терпение, а она не торопится. Но она не забыла о своей цели, не хотела останавливаться, пока не добьется своего. И она обещала поставить меня на место, не важно, сколько потребуется времени.

Джалалу хотелось крикнуть, чтобы Луджейн замолчала. Но он понимал, что она должна выговориться.

— Я была слишком молода и не верила, что кто-то способен так долго вынашивать месть. Мама умоляла Сондосс простить меня за мою глупость и ее за то, что не сможет оставить семью. Сондосс лишь заявила, что моя мать передумает, как только жизнь с убогой семьей покажется ей невыносимой. Мама была измотана, когда мы уехали; следующий год стал очень трудным. Отец потерял последнюю работу и не смог найти другую. Вскоре, как и обещала твоя мать, ситуация стала невыносимой. Мама вернулась к ней на службу, а папа был вынужден уехать к своей семье в Ирландию. Мама взяла с собой мою младшую сестру и брата, а я осталась с папой. Папа попросил маму взять меня тоже, считая, что я не должна расставаться с братом и сестрой. Но она отпустила меня с ним не ради него. Она знала, что Сондосс найдет способ «поставить меня на место». Несколько дней я проплакала. Но мама знала лучше. Королева никогда ничего не забывала и не прощала. Мстительность — наследная черта вашей семьи. — Луджейн сердито вытерла слезы. — Но мама обещала, что проработает только два года. Сондосс была настоящей рабовладелицей, но платила слугам очень хорошо. Мама прикинула, что заработает достаточно денег, чтобы папа открыл бизнес, о котором всегда мечтал. Но, словно зная ее планы наперед, королева установила ей зарплату, которой хватало только на содержание семьи и выплату долгов. — Голос Луджейн снова задрожал. — Папа то и дело терял работу и сильнее отчаивался. Он был высококвалифицированным специалистом, поэтому решил, что его просто сглазили.

Проклявшей его колдуньей была Сондосс. Благодаря обширным связям она добивалась всего, чего хотела.

— Я действительно все бросила и начала работать, когда мне исполнилось четырнадцать. В восемнадцать я понимала, что места, которые мне удается найти, приносят гроши. Я не могла позволить себе учебу в университете, а даже если бы и могла, мне пришлось бы долго ждать высокооплачиваемой работы после получения диплома. И я решила обеспечить себе быстрый доход. У меня не было ничего, кроме моего тела. Многие делали мне комплименты из-за моей «экзотической» внешности и говорили, что я могла бы стать моделью. Но это оказалось не так просто. Прошел целый год, прежде чем я получила первую приличную возможность. Зарплаты хватило только на обновку для похода на кастинги и бутылку дешевого шампанского, чтобы отпраздновать событие с папой. — Луджейн вздохнула. — Мне пришлось пережить немало неприятностей. Стали появляться какие-то люди, которые хотели быть моими агентами, менеджерами или помощниками. Я уже решила сдаться и устроиться работать в магазин, когда снова встретила Элию и сказала, что понимаю, почему она оставила модельный бизнес. Она предложила мне деньги, но я отказалась, и тогда она решила научить меня самостоятельно «ловить рыбку». Она взяла меня под свое крыло, помогла наладить связи, познакомила с нужными людьми, и я начала зарабатывать. Мы выплачивали наши долги, и я думала, что моя жизнь, наконец, наладилась. Потом я познакомилась с тобой.

Джалал непроизвольно зажмурился, услышав, как она упомянула их встречу. Для него их отношения были лучшим периодом в жизни, а для нее — худшим.

— Я была в ужасе. Ты оказался сыном поработительницы моей матери, из-за которой я, возможно, навсегда рассталась с мамой, братом и сестрой. Хуже того, ты мне понравился. Я так часто видела тебя до нашей встречи…

— Где?

— Я часто приезжала в Азмахар к маме, когда Сондосс была слишком занята. После нашего знакомства я думала только о тебе. Я лелеяла каждое мгновение перед неизбежным концом, потому что думала, ты бросишь меня, как только узнаешь, кто я.

— И ты призналась мне.

— Да. Но ты не образумился, как я предполагала, и продолжал со мной общаться. Я хотела тебя, но не могла позволить себе быть с тобой. Во-первых, потому, что скрывала от семьи знакомство с тобой. Я чувствовала, что предала их, сойдясь с сыном той, которая разлучила нашу семью. А еще я вела себя вопреки воспитанию, которое получила. Мне было стыдно, что я мгновенно исполняла любой твой каприз, получив один лишь намек. Я отстранилась от своей семьи, потому что больше не могла им лгать. Потом твоя мать оправдала все мои подозрения. Я презирала себя за то, как позволяю тебе относиться ко мне, и не могла с тобой расстаться. Потом я по-настоящему возненавидела себя и стала искать поводы для ссор, так как надеялась подтолкнуть тебя к решению вопросов, которые отравляли меня. Я слишком трусила, чтобы открыто высказать претензии. Я боялась, что ты просто пожмешь плечами, скажешь: «Ну, как знаешь» — и уйдешь. И я начала уничтожать себя. Я не могла есть, спать, сходила с ума каждый день, когда ты мне не звонил и не приезжал. Я похудела. Я едва не свихнулась. И мне не у кого было просить помощи, потому что я отстранилась от всех. Я чувствовала, что должна выбрать либо семью, либо тебя. Я выбрала тебя и все потеряла. Единственным человеком, которому я могла довериться, был Патрик. И он спас меня.

Луджейн замолчала. Ей было больше нечего сказать.

Джалал положил голову на спинку дивана и зажмурился, подавляя бушующие эмоции, которые угрожали разорвать его на части.

Наконец он открыл глаза, поднялся и подошел к Луджейн, пристально рассматривая ее лицо. Затем он снова опустился перед ней на колени.

Он мягко удержал ее руки, когда она попыталась их высвободить.

— Тебе следовало давным-давно обо всем мне рассказать, — произнес Джалал. — Сейчас я могу только оправдываться. Мне не выразить словами стыд и сожаление по поводу того, что моя мать украла у тебя детство и разлучила с семьей, и того, что она сказала тебе обо мне. Но я никогда не был ее соучастником, во мне нет ее снобизма. Я никогда не стыдился тебя, а совсем наоборот, и не из-за стыда держал наши отношения в тайне. Я думал, мы пострадаем, если узнают о нашем романе. Я считал, что у нас все замечательно. Мы были молоды, строили карьеру и были вместе. Я не знал об истинных отношениях наших семей, не понимал, что ты встречаешься со мной с опаской и горечью. Но я должен был понять, что происходит, когда ты неожиданно взрывалась; мне следовало обратить на это внимание, но я этого не сделал. Меня все устраивало. В то время я действительно считал, что ты довольна секретностью наших отношений, дабы не задеть консервативные чувства своей семьи. Поэтому тебя не донимали папарацци, которые преследовали меня. Я выходил в свет с женщинами, чтобы отвлечь внимание от тебя и сохранить твою безопасность. Но я не изменял тебе, Луджейн. — Он верил, что всегда принадлежал ей, и только ей. — И я считал, что ты была моей. Вот отчего я потерял голову, когда ты ушла к Патрику. Мое отношение к нему и тебе основывалось на обиде и ревности. Я был слеп и обижал тебя. Поэтому я никогда не прощу себя и сделаю все, чтобы вернуть тебе покой, которого у тебя не было долгие годы.