Читать книгу - "Перемирия не будет - Мейси Ейтс"

Проснувшись, Самира услышала, как капли дождя колотят по натянутому над домом тенту. Выскользнув из кровати, она взглянула в окно. Было пасмурно, и солнце никак не могло пробиться сквозь плотную пелену туч.

Она провела рукой по волосам, и шелковистые пряди рассыпались по ее плечам. Глядя, как потоки дождя заливают сухую землю, она вдруг испытала острое желание выбежать из дома.

Живя в Джахаре, она ненавидела дождь. Ненавидела укрываться в грязных, переполненных комнатах или, в бесплодных поисках убежища, целыми днями ходить мокрой до нитки.

Но теперь все изменилось. У нее был выбор. Она могла оставаться под крышей или танцевать под дождевыми струями. Теперь она уже не думала о выживании. Ей просто было радостно. Что-то во вчерашнем озарении открыло для нее возможность наслаждаться жизнью.

Повернувшись, она вышла в гостиную. Здесь царил полумрак. Было тихо. Наверное, она проснулась слишком рано.

Она подошла к двери, ведущей к настилу над озером. На ней была лишь нежная шелковая ночная рубашка, скорее удобная, чем бросающаяся в глаза, и настолько коротенькая, что оставалось мало простора для фантазии. В обычных обстоятельствах она ни за что не рискнула бы выйти в ней за дверь. Но теперь ее это не волновало.

Она ступила босыми пальцами на песок, чувствуя, как намокает и липнет к телу ее рубашка. Подняв лицо к небу, она наслаждалась ощущением капель, падавших на лицо.

Раскинув руки, она закружилась под дождем. Она чувствовала себя ребенком. Дождь был просто дождем, и ей не надо было бояться холода и неудобств. Потоки воды, казалось, смывали все ее тревоги. Она медленно дошла до места, где они ужинали накануне вечером, и вновь подставила лицо дождевым струям.

– Ты замерзнешь до смерти.

Резко обернувшись, она увидела Феррана, стоявшего перед ней в одних джинсах. Беззаботная радость тут же испарилась. Она вдруг осознала, что стоит перед ним в одной тоненькой рубашке, прилипшей к телу, с распущенными волосами, струящимися по плечам.

– Ты тоже здесь, – проговорила она.

– Ты… ты прекрасна, – вымолвил шейх.

– Я мокрая.

– Да. – Сделав шаг к ней, он протянул руку и, сжав прядь ее волос между большим и указательным пальцами, пропустил между ними. – Давно хотел узнать, как выглядят твои волосы, когда распущены.

– Они промокли, так что выглядят не лучшим образом.

– Я не согласен, – хрипло сказал он. – Знаешь, как хорошо видно твое тело через эту рубашку?

Она кинула взгляд вниз и увидела, что ее напрягшиеся соски отчетливо проступают сквозь мокрую ткань.

– Знаешь, что ты делаешь со мной? – произнес Ферран.

– Нет. – Самира нерешительно покачала головой.

– Я не прикасался к женщине шестнадцать лет. И теперь я – словно человек, измученный жаждой и наконец-то добравшийся до воды.

– Ферран, я не… я… – Она не знала, что делать. Не знала, чего он хочет, и не была уверена, что способна удовлетворить его желание. Он по-прежнему не выпускал из пальцев ее волосы. Она была в смятении. Она не знала, что будет дальше.

– Я еще раз спрошу тебя, Самира. – Шейх посмотрел ей прямо в глаза. – Тебя когда-нибудь целовали?

– Не совсем, – с трудом проговорила она, не в силах вздохнуть.

– В каком смысле?

Сердце Самиры трепетало. Она чувствовала, что после ее ответа все изменится. И она сама хотела этого.

– В смысле – меня целовали только родные. Мужчины – никогда.

Он положил ладони ей на лицо, смахивая со щек капли дождя.

Неужели она и вправду позволит ему поцеловать себя?

«Он будет твоим мужем. Он был твоим врагом. Он станет твоим любовником!» Казалось, целый хор голосов спорил внутри ее, и она не знала, к какому из них прислушаться. Но губы ее будто сами собой распахнулись, глаза зажмурились, все внутри затрепетало в предвкушении поцелуя.

«В любой момент помнить, что правильно, а что нет…»

– Я ждал этого дольше, чем ты можешь себе представить, – хрипло пробормотал Ферран.

Че рез мгновение его губы прижались к ее. Они были горячими, мокрыми от дождя, твердыми и уверенными. Они были невероятными. Некоторое время он целовал ее. Затем, склонив голову, приоткрыл рот и прикоснулся к центру ее верхней губы кончиком языка.

Это простое и нежное прикосновение словно пронзило молнией ее тело.

Он слегка отстранился, продолжая удерживать ее щеки в ладонях:

– Поцелуй меня, Самира.

– Я не знаю… как. Я не знаю. – Отчаяние билось в ее словах, бедра сводило от страха и желания.

– Чего бы тебе хотелось?

– Я… – Она окинула взглядом его грудь и живот и положила ладони на его тело: одну – на бугрившийся мышцами пресс, другую – на грудь, рядом с сердцем. Она хотела касаться его, и чтобы при этом их не разделяла одежда. Хотела почувствовать его тело. Это была еще одна грань жизни, которую ей теперь хотелось вобрать в себя.

Это было непередаваемо. Кожа Феррана под ее пальцами. Жесткие волосы, жар тела, рельефные выпуклости мышц. И жажда, которую они будили в ней. Безрассудное, горячее желание, подобного которому она еще никогда не испытывала. Смесь адреналиновой горячки и страха рождала в ней мощное, невероятно приятное чувство.

Так вот она какая, страсть! Физическая тяга, куда более сильная, чем она воображала. Она знала о мощи этого чувства, но одно дело знать, а другое – пережить его, как она сейчас.

Самира потянулась к Феррану губами и поцеловала его. Когда их губы встретились, она застыла, чувствуя, как капли дождя скатываются на язык. Рассмеявшись, она отпрянула:

– Прости! Наверное, нельзя смеяться во время поцелуя, да?

Он крепко обнял ее за талию, притягивая к себе:

– Почему нет? Я рад, что ты наконец-то улыбаешься.

Он вновь приник к ней губами. На этот раз поцелуй был грубее и требовательнее. Его губы облизывали ее рот, язык требовательно касался их. Наконец она приоткрыла рот, впуская его. Язык Феррана стал проникать все глубже, и его чувственный ритм накрывал ее резкими, острыми волнами желания.

Вытянув руки из ловушки его объятий, она обхватила его за шею, притягивая к себе. Она пыталась следовать ритму, который задавали его губы. Через некоторое время они приспособились друг к другу, слившись воедино.

Ферран гладил ее по спине, ягодицам, бедрам. Наконец он подхватил ее под бедра и вскинул на руки, прижимая к себе. Его пальцы впивались в ее нежную плоть, добавляя к наслаждению толику сладкой боли.