Читать книгу - "Не учите меня жить! - Мэриан Кайз"

Когда я вышла из автобуса, начал накрапывать холодный дождик. Хоть я и страдала, хоть и рвалась домой, в тепло и уют, но все же задержалась у магазинчиков за остановкой, чтобы запастись провизией на два дня моей добровольной изоляции.

Сначала я купила в газетном киоске четыре плитки шоколада и толстый иллюстрированный журнал и умудрилась при этом не обменяться ни единым словом с продавцом (одно из многочисленных преимуществ жизни в центре Лондона).

Затем зашла в винный магазинчик и с чувством глубокой вины купила бутылку белого вина. Мне было ужасно неловко от сознания того, что продавец понимает: я собираюсь вылакать всю бутылку одна. Даже не знаю, почему это меня так заботило. Если б меня пырнули ножом, пока я стою в очереди, он и бровью не повел бы; главное, чтобы я успела расплатиться. Просто мне никак не удается искоренить свои дурацкие провинциальные комплексы.

Далее я остановилась у фургончика, торгующего картошкой фри, и, не считая краткой дискуссии по поводу соли и уксуса, получила пакет жареной картошки, не вступая в дальнейшие контакты.

Оставался видеопрокат. Я надеялась быстренько найти там что-нибудь легкое и развлекательное, с минимумом разговоров.

Но это мне было не суждено.

— Люси! — окликнул меня Адриан, владелец пункта проката, таким голосом, будто мое появление привело его в неописуемый восторг.

Я прокляла себя за то, что вошла. Как можно было забыть, что Адриан обязательно захочет поболтать, потому что клиенты — его главная и единственная возможность общения.

— Привет, Адриан, — сдержанно улыбнулась я, надеясь остудить его дружеский пыл.

— Рад тебя видеть, — крикнул он.

Лучше бы не радовался так бурно. Я была уверена, что на меня смотрят все, кто находится в зале.

Я попыталась стать маленькой и незаметной. Хорошо еще, что пальто у меня коричневое, неброское.

Затем быстро — намного быстрее, чем собиралась сначала, — нашла то, что искала, и подошла к прилавку.

Адриан широко улыбнулся.

Если б не мое человеконенавистничество, пришлось бы признать, что он действительно очень мил. Если б еще не его чрезмерный энтузиазм…

— Ты где пропадала? — громко спросил он. — Я тебя не видел… больше недели!

Другие посетители перестали бродить между полок и дружно уставились на меня в ожидании ответа. Во всяком случае, так мне показалось, ибо чувствительность у меня была обострена до предела.

Я умирала от стыда.

— Значит, живешь себе своей жизнью и в ус не дуешь? — радостно продолжал Адриан.

— Ага, — промямлила я.

— А что случилось? — насторожился он.

— Продула уже все, — печально усмехнулась я.

Он поперхнулся от смеха.

— Да ты просто комик!

Я физически ощущала, как другие посетители сворачивают шеи, чтобы взглянуть на меня, и думают: «Она? Эта замухрышка? Он не ошибся? Уж на комика-то она совсем не похожа».

— Все равно приятно снова тебя увидеть, — продолжал трепаться Адриан. — Ну, и что мы будем смотреть нынче вечером?

При взгляде на мою кассету улыбка сползла с его физиономии, и он едва не швырнул мне в лицо выбранную коробку.

— «Четыре свадьбы и одни похороны»? Только не это!

— Именно «Четыре свадьбы и одни похороны», — твердо сказала я, щелчком посылая ему кассету через прилавок.

— Но, Люси, — взмолился он, решительно возвращая ее мне, — это же сентиментальная чушь. Уж я-то знаю! Может, лучше «Синема Парадиз»?

— Я его смотрела, — сказала я. — Между прочим, по твоему совету. В тот вечер ты не позволил мне взять «Неспящего в Сиэтле».

— Ага! — торжествующе протянул он. — А как насчет «Синема Парадиз», режиссерская версия?

— Смотрела.

— «Жан де Флоретт»? — с надеждой спросил он.

— Смотрела, — безжалостно ответила я.

— «Бабетта идет на войну»?

— Смотрела.

— «Сирано де Бержерак»?

— В чьей постановке?

— Выбирай любую.

— Все смотрела.

— «Сладкая жизнь»?

— Смотрела.

— А если что-нибудь Фассбиндера?

— Нет, Адриан, — возразила я, борясь с отчаянием, но стараясь говорить твердо. — Ты никогда не даешь мне выбрать то, что хочу я. Весь твой запас культовых и иностранных фильмов я уже пересмотрела. Пожалуйста, прошу тебя, можно я один разочек возьму что-нибудь легкое? И, пожалуйста, на английском языке, — поспешно добавила я, пока он не попытался всучить мне что-нибудь легкое на шведском (Ингмара Бергмана, например).

Адриан вздохнул.

— Ладно, — грустно сказал он, — твоя взяла. Пусть будут «Четыре свадьбы и одни похороны». А что у тебя сегодня к чаю?

— Ой, — вырвалось у меня. Резкие перемены темы вообще выводят меня из равновесия.