Читать книгу - "Навсегда в твоих объятиях - Кэтлин Вудивисс"

Она поняла, что в первый вечер в этом доме дальновиднее будет надеть обычный русский наряд. Таким образом, она не только надеялась спастись от чересчур пристального внимания князя Алексея, но и избежать лишнего раздражения княгини. Поверх отороченной красной лентой нижней юбки и рубахи с пышными рукавами Зинаида надела атласный, расшитый шелком сарафан густого багряного оттенка. Блестящая золотая вышивка, придавала наряду дополнительную пышность, повторяя в то же время узор из мелких цветочков на рубахе. Рубиново-красные башмачки на низких каблуках были отделаны золотым кантом, а на носках также красовался цветочный орнамент. Свои длинные черные волосы Зинаида заплела в обычную для незамужних девушек косу с лентами. На голове у нее был кокошник в форме полумесяца. На нем среди замысловатых узоров поблескивали золотые и рубиновые бусины. Ко всему этому она добавила золотые филигранные серьги с крошечными рубинами.

Завязав последнюю ленту, застегнув последнюю застежку, Зинаида оценила результат, поглядев в высокое серебряное зеркало. Это была поистине редкостная роскошь. У Зинаиды осталось такое же дома, и она с немалым удивлением и радостью обнаружила нечто подобное здесь. Анна старалась учесть все случайные прихоти своих возможных гостей, хотя ей и в страшном сне не снилось, что она будет принимать у себя боярышню Зенькову. Во всяком случае, никогда не зная наперед, кто к ним пожалует, княгиня считала, что лучше уж быть готовой ко всему, чем опростоволоситься.

Зинаида вовсе не хотела никого ослеплять своей красотой, ведь это лишь осложнило бы ее положение. Но едва она вышла в горницу, где уже ждали князь с княгиней и Иван Воронской, как увидела похотливо прищуренные глаза Алексея и радостную улыбку на его полных губах. Это насторожило ее. Своими повадками он напоминал змею, гипнотизирующую птицу, чтобы вскоре насладиться добычей.

Быстрый взгляд Зинаиды в сторону Анны подтвердил, что княгиня в бешенстве, хотя старательно изображает невозмутимость и пытается приветливо улыбаться. Нервно поджатые губы хозяйки дома так и не разомкнулись, но князь, напротив, был весьма разговорчив.

— О, дорогая боярышня Зинаида, — ласково заворковал он, выступая вперед и обхватывая длинными пальцами руку гостьи. В своем голубом, роскошно расшитом кафтане он казался всесильным шейхом. Карие глаза его мерцали, властно удерживая взор Зинаиды. Под холеными усами полные красные губы князя сложились в сладострастную улыбку. — Я еще, оказывается, не забыл, насколько вы прелестны. Очаровательны, словно белая лебедушка.

С языка Зинаиды уже готов был сорваться целый поток обвинений по поводу его наглого вторжения, но, хотя глаза ее моментально превратились в две льдинки, она сумела промолчать. Однако боярышня не собиралась из вредности мстить княгине, очаровывая у нее на виду ее повесу-мужа. Она ловко отняла у Алексея свою руку, так и не дав поцеловать бледные пальцы, и раскрыла перед лицом князя украшенный каменьями веер. Анна все это время сверлила ее злющим взглядом. Ощутив на себе этот колючий взгляд, Зинаида впервые в жизни поняла, что значит ненависть другой женщины.

— Вы смутили меня своими речами, князь Алексей. — Она изобразила искреннее сожаление. — И хотя они сладки точно мед, боюсь, вашу доброту превосходит лишь ваше снисхождение ко мне.

Этот мягкий выговор заставил князя Алексея добродушно улыбнуться. Досада девушки лишь сильнее возбуждала его аппетит. Твердый характер Зинаиды заинтересовал князя, поскольку он получал особое удовольствие именно от побед над самыми упрямыми девственницами, а вовсе не от полного послушания, с которым они потом повиновались каждому его жесту. Как раз потому, что эта редкостная красавица оказалась у него под боком, князь решил, что она станет особо сладким лакомством, коим утешится его изголодавшаяся похоть. Ее грация и очарование сделают их близость, наверное, самой изумительной из всех, которые он вкусил в последнее время.

Горящими глазами князь смотрел в отрешенное лицо Зинаиды. Он был уверен в том, что жертва быстро сдастся под стремительным и пылким натиском. Он не сомневался, что цель уже близка. Да и какая девушка сможет долго сопротивляться его любовным заигрываниям и устоит перед внешностью настоящего лихого сокола? Его черные волосы, оттененные седыми висками, и смуглая кожа подчеркивали красивые черты лица. Он действительно был привлекателен, несмотря на четыре десятка с хвостиком. Склонившись к Зинаиде, Алексей заговорил с легкой хрипотцой и совершеннейшим бесстыдством:

— А вы действительно настолько невинны, что не понимаете, с какими мыслями смотрят на вашу красу мужчины, моя дорогая?

— Ах, добрый господин, пожалейте меня и избавьте от этой лести, пока вы не вскружили мне голову, — с прохладцей попросила Зинаида, заметив, что его темные глаза вызывающе поблескивают.

— От лести? — Алексей от души рассмеялся. — Да что вы, напротив, я боюсь, что уже влюбился! Настолько чистой и непритворной любовью, что это позволяет мне вот так говорить с вами.

Зинаида подняла веер к своим пылающим щекам, и он, прикрыв лицо, позволил хоть как-то выплеснуть раздражение. Теперь-то она вполне поняла, почему слухи о князе Алексее бежали впереди его самого. Он рассыпался в соблазнительных комплиментах с искусством подлинного волокиты и нахально, можно даже сказать, талантливо, совершал свои амурные подвиги. Казалось, его ни капельки не смущало присутствие супруги. Он бесстыдно рвался к заветной цели, не уважая ее чувств, а тем временем гостья вынуждена была отбиваться от его домогательств и парировать каждое замечание, чтобы отвести от себя острое лезвие обиды, копившейся в душе Анны.

Зинаида решила ни в коем случае ни на минуту не подавать князю надежд на то, что станет еще одной послушной игрушкой в его руках. Стараясь его отвадить, она нарочно привлекла внимание княгини:

— Не расточайте чрезмерных милостей, государь мой. Я ведь прекрасно вижу, сколь великолепны достоинства той, чья несравненная краса заставляет меня лишь смириться со всеми изъянами моей жалкой оболочки. Я понимаю, что недостойна даже держать свечку для княгини Анны, чей лик затмевает солнце.

Алексей недовольно оглянулся на свою просиявшую жену и даже сумел изобразить улыбку.

— Ах, ну да, — без энтузиазма бросил он, но потом все же добавил более великодушно: — Наверное, это как драгоценный самоцвет, который всегда под рукой. К нему привыкаешь.

— Иногда, — вставила Анна ледяным тоном, едва шевеля напряженными губами, — редкостные ценности не замечают, а вместо этого бросаются на более яркие, хотя и совсем дешевые побрякушки, которые сами так и лезут в глаза.

Тут от окошка отделился Иван, до сих пор остававшийся в тени, и окинул Зинаиду долгим пристальным взглядом, видимо, собираясь польстить ей.

— Я весьма рад, сударыня, что вы, наконец, уважили одежды, более приличествующие русской девушке. Мне уже казалось, что вы совершенно их отвергаете.

— Напротив, — ответила Зинаида, принужденно улыбаясь, — мне просто не хотелось подвергать такие сокровища всяческим случайностям и пачкать их в дорожной пыли.