Читать книгу - "Измена. Начать заново - Диана Орфей"

Сердце ухает о ребра и летит куда-то в бездну.

— Только попробуй отнять у меня дочь! Я… я…

— Ты ни хрена не сделаешь, Ясмина. Так хочешь свободы? Да вали! — сжимает пальцы крепче. — Но суд будет на моей стороне. И поверь, тебе придется очень постараться, чтобы вымолить у меня право на общение с дочерью хотя бы по телефону. А потом…

— Мамоська! — хлещет по ушам надрывный крик.

Османов отшатывается. Вся его бравада мгновенно превращается в тыкву, стоит увидеть, как со второго этажа к нам несётся Ляйсан. Бросаюсь ей навстречу и подхватываю на руки. Ублюдок дёргается к нам, но дочка испуганно взвизгивает.

— Не отдам маму! — крепко хватает за шею.

— Уходи, — бросаю чуть слышно.

К счастью, у Османова ещё осталось что-то человеческое. Или просто не хотел потерять свой имидж «заботливого папаши». Наградив нас нечитабельный взглядом, он пошел в кухню, на ходу доставая мобильный.

А я с Ляйсан поднялась в детскую. Нам предстоял непростой разговор. Хорошо, что поганый язык Османова на этот раз помог… Дочь будет на моей стороне, а это уже половина дела.

* * *

Арсен

— Удвоить охрану. Мне нужно знать обо всех, кто контактирует с Ясминой… Нет, ее передвижения пока не ограничивать. Выполнять.

И кладу трубку.

Ублюдок, затеявший эту возню, ещё появится… Надеюсь на это. Так что пусть Ясмина погуляет, а в это время за ней будут пристально следить.

Закинув руки за голову, смотрю в окно. Я найду эту сволочь, клянусь Аллахом. А что касается жены… Похоже, время признать — по-человечески у нас вряд ли получится. И надо бы на пальцах объяснить, что если она не станет работать над нашими отношениями, то я начну работать над графиком посещений Ляйсан.

Морщусь, понимая, насколько малопривлекательна для меня эта мысль, но, чёрт возьми, разводиться я не собираюсь. И планирую ещё минимум двух детей. Только от Ясмины зависит, будем ли мы их делать с обоюдным удовольствием, или мне придется прибегнуть к шантажу.

Ах да, пусть даже не пытается настроить против меня дочь. Накажу.

Усмехаюсь, представляя этот процесс, но на зубах скрипит горькое послевкусие. Меня никогда не заботило самочувствие девок — ни моральное, ни физическое. Но от жены я хотел отдачи. Но теперь хрен ее получу… По крайне мере, пока она снова не войдёт во вкус.

Да. Однажды так и случится. Поднимаюсь и иду в спальню. Пока она пуста, но скоро это изменится. Задолбался спать один. Пора возвращать жену туда, где ей место. Пусть привыкает.

* * *

Ночь я провела с дочерью. Ляйсан ужасно распереживалась, висла на мне, спрашивала, почему папа опять злой. Бедная моя девочка подумала, что вела себя плохо… А я наглаживала худенькую спинку и рассказывала, что она самая замечательная девочка. А что касается папы… с ним мы тоже разберемся.

Осталось только разработать план.

Времени у меня было немного. Османов ясно дал понять, что устал отыгрывать заботливого мужа. Пока что на меня слегка давили, но теперь начнут ломать. И нужно быть последней дурой, чтобы наедяться на благородство этого ублюдка. Все мои чувства растворились в отчаянии и бесконечном желании вытащить из этого ада себя и дочь.

И для этого мне понадобится телефон с доступом в интернет.

Пока я не знала, как его найти. Не представляла, где могу скрыться от охраны, чтобы узнать адрес кризисных центров, позвонить им и как-то убедить, что я действительно в тюрьме. В крайнем случае буду угрожать Османову скандалом… Но боюсь, он быстро меня заткнет.

Так и не уснув ночью, я с тяжелой головой и сердцем спускаюсь на кухню. Но схватить перекус не успеваю — Османов появляется буквально через несколько минут.

— Доброе утро, любимая.

А меня аж подкидывает. Какая же он все-таки двуличная тварь… И это мой муж! Человек, которого я недавно считала лучшем из мужчин. Ох, где были мои глаза?

— Доброе, — гремлю ложечкой в чашке с чаем.

Уходи же, ну! Нам не о чем разговаривать!

Но Османов считает иначе.

Подходит ко мне и становится прямо за спиной, нарушая границу личного пространства. И это неприятно! Больше нет никакого дурацкого трепета, милых воспоминаний и прочей шелухи. Словно я за одну ночь сумела наконец избавиться от последних иллюзий.

— Как спала? — интересуется Османов.

И трогает за плечо. А меня передергивает от холода и отвращения. Искать телефон. Срочно!

— Хорошо, спасибо…

— А Ляйсан?

Ложечка звякает о край чашки особенно громко. Оборачиваюсь, и смотрю в глаза Османову. Он выше меня почти на голову и тяжелее по всем категориям — от физической до финансовой.

— Спроси у дочери сам.

Но мужа этим не прошибешь. Он не чувствует ни раскаяния за вчерашнее, ни сожалений.

— Спрошу. И надеюсь, она будет в хорошем расположении духа. А ты со следующей недели возвращаешься в нашу спальню.

И, ухватив меня за подбородок, Османов целует. Давит на челюсть пальцами, заставляет открыть рот, но мне так мерзко, что желудок схватывает спазмом. Османов понимает и отшатывается. А я едва успеваю отвернуться к раковине и содрогаюсь в сухих спазмах.

— Очень советую больше так не делать, — летит в спину, но в идеально-ровном тоне прячется раздражение.

Ублюдок оскорблен. И припомнит мне эту выходку. Но потом. Ему опять кто-то звонит, и Османов наконец удаляется. А я вытираю рот тыльной стороной ладони.

Вернуться к нему в постель? Ни за что! Но в то же время у меня нет сил отстоять свое право. Уверена, он поспешит заделать мне ребенка, чтобы окончательно лишить возможности уйти.

К горлу снова подкатывает тошнота. Невыносимо даже просто думать о том, что придется снова раздвинуть перед ним ноги. Надо бежать… очень надо!

О Аллах! Помоги если не мне, то моей дочери!

Медленно поднимаюсь обратно в детскую. Ляйсан уже ворочается, ее сон беспокоен. Она хмурит бровки, кидается то в одну сторону, то в другую, словно ищет меня… Сажусь на кровать и провожу ладонью по разметавшимся дочкиным волосам. Ляйсан будто чувствует. Перехватывает мою руку и, прижавшись, успокаивается.

А я тяжело вздыхаю.

Не волнуйся, милая, мамочка что-нибудь придумает. Пока меня не заперли в этой клетке, надо снова попытаться найти бывших подруг. Начну, пожалуй, с торгового центра… Очень надеюсь что это