Читать книгу - "Отец на стажировке - Ирина Владимировна Котова"

потому под напором устоял. Развернулся и изо всех сил заехал кулаком Морне по плечу. По инерции шлёпнулся набок, возмущенная Морна тоже. Дети на четвереньках подползли друг к другу, обменялись тумаками, заревели и поползли к оборотнице параллельными курсами. Полезли на колени, старательно отпихивая один другого, и тут уж Морна не сдалась – во-первых, у неё зубов выросло больше, а во-вторых, это была её собственная родная мама, и никаким самозванцам она её отдавать не собиралась. Пока Вилда уговаривала детей и отвлекала игрушками, утешала, вытирала слёзы, поила из бутылочек, в кабинет влетели с десяток «ласточек» с печатями финуправления.

На столе рядом с почтовым лотком, куда приземлялись «ласточки» со счетами, ведомостями, ордерами, стоял в вазе небольшой букет садовых цветов, который появился вчера с утра. Как появлялись букеты целый месяц до этого. Гроул на прямой вопрос врал, что это от Мака, но цветами пахло от него, а Мак с усмешкой разводил руками и сбегал, и эта комедия Вилду одновременно и раздражала, и тревожила. Потому что доставляла ей удовольствие. И то, что Гейб приносил ей посреди рабочего дня кофе с маленькими печеньками и сливками. И то, как смотрел на нее. А ей не должно было быть приятно.

– Гейб, – крикнула Вилда в гостиную, доставая письмо из лотка и, не глядя, разворачивая. – Мне прислали документы, я их всё утро жду. Займись ребёнком. Дочка, идём, поиграешь в кабинете до обеда.

Однако детки, продолжавшие развлекаться отниманием друг у друга игрушек, игрой в догонялки и ссорами по любому поводу, не намерены были расставаться.

Она глянула в документ, который держала в руках.

«Это последнее предупреждение, Вилли, – писал ее отец. – Вернись в клан, иначе я тебя из него изгоню. Ты станешь внеклановым оборотнем и будешь беззащитна и презираема, а всё из-за твоего упрямства. Подумай о дочери, на какую судьбу ты ее обрекаешь?»

Вилда смяла листок в кулаке так, что на ладони остались отпечатки ногтей, потом с ожесточением принялась рвать на мелкие клочки.

Через четверть часа раздражённая Вилда, которой прилетел еще и внеочередной отчет со сроком «вчера нужно», вышла из кабинета, ведя за собой детей, и направилась в кухню.

– Гроул, – начала она отрывисто, едва открыв дверь. – Я полчаса тебя не могу дозваться. Займи детей, у меня времени… – и осеклась. Внутри качнулась сдавленная ярость.

Возле выходящего на восток окна в кресле-качалке, заваленном подушками, безмятежно спал Гроул. Пустые кастрюли и сковородки, чистые и грязные, громоздились частью на разделочном столе, частью в мойке и на мойке. На столешнице валялись овощи, в миске лежал неряшливый кусок мяса с потёками крови. Над миской кружила большая ошалевшая муха, видимо, не верящая своему счастью.

– Детки, обернитесь и идите погулять к дяде Маку, – утрированно ласково велела оборотница и открыла черный вход двум весёлым щенятам, кивнув «садовнику», который кивнул, показывая, что присмотрит, и плотно закрыв за ними дверь. Подошла к мойке, выбрала ковшик потяжелее, взвесила в руке и шагнула к волку.

Гейб проснулся от выстрелов над ухом. Рванулся из качнувшего кресла, нелепо взмахнув руками и ногами, рухнул на пол и пополз в укрытие. И только потом осторожно поднял голову и огляделся. Возле кресла стояла Вилда с раздувающимися от ярости ноздрями и лупила по металлической столешнице латунным ковшом.

– Ты что, с ума сошла?! – Оборотень встал, сделал два шага и отобрал у неё ковш. Ноздри гневно раздувались, он просто пылал праведным негодованием.

– Да. Я обезумела. Когда согласилась на эту авантюру. – Её глаза метали молнии. – Ты опять думаешь только о себе!

– Неужели? – разъярился он. – Ты думаешь, я специально заснул? Всю работу по дому делаю я, слежу за Ринором, слежу за Морной! Это первый раз за эти месяцы, а ты… ты не забываешься, Вилда? Я не твоя собачка, чтобы ты со мной так обращалась. Да ни с кем нельзя так обращаться. Ты сейчас ведешь себя как истеричка! Ты все-таки мстишь мне, да? Забыть не можешь?

Наступила тишина.

Бледная Вилда, не говоря ни слова, развернулась и вышла. Гроул долго смотрел на ковш, потом запустил его через всю кухню и выругался.

Мак явился с детьми, когда злой и потный Гроул почти домыл посуду, залил отмокать кастрюли, поставил тушиться мясо в горшочках, одновременно запекая детям рыбу и оттирая заляпанный всем на свете пол.

– Мы обедать сегодня будем или нет? – Маккензи разочарованно похлопал крышками пустых кастрюль.

– Будем. – Оборотень с ожесточением орудовал шваброй, огибая тискающих друг друга детей. – Только в духовку поставил.

– Что? – Напарник уставился на него. – Ты время видел? Скоро ужин, а мы не обедали. Ну, ладно мы, но дети-то за что голодные сидят?

Дети, к слову, есть пока не просили. Похоже, Вилда обоих хорошо покормила грудью.

– Я не успел, – виновато огрызнулся Гейб, моя руки и заглядывая в духовку. – Сходи в кулинарную лавку, а? Еще долго готовиться будет.

– Чем ты занимался целый день, мне интересно? – продолжал злить его Мак. – Ты весь день проводишь в доме, не ходишь на службу, не работаешь, как Вилда.

– Мак, ты заткнешься или нет? – пробурчал Гроул, отмывая мойку. Сил орать и ругаться у него не было.

– Ты не перегружен, мне кажется, – не унимался напарник. – Что такого дом в чистоте содержать и еду готовить?

– Я ещё с ребёнком сижу, ты забыл? С двумя!

– Пфе, – снисходительно фыркнул Маккензи. – С ребёнком сидеть – не землекопом работать. Я вот с ними полчаса сейчас провел и ничего такого, из-за чего можно устать, не заметил. А до этого землю рыл, ловушки ставил. На лапах мозоли – во!

Гроул с грохотом ставил в шкаф чистую посуду, не удостаивая напарника ответом. Что говорить? Что тому, кто не находится с детьми круглосуточно, просто не понять крайней степени сопутствующей этому задолбанности? Что погулять с малышами полчаса или час или постоянно отвечать за их жизнь, самочувствие и здоровье – это разные вещи? Что он бы лучше весь сад перерыл вдоль и поперек? Что он за ночь вставал пятнадцать раз, потому что Хвостик плакал? Оказалось, что на прорезывание зубов он реагирует температурой и расстройством кишечника. И он вышел с ним во двор, чтобы не разбудить Вилду и Морну и качал его всю ночь, не принося к Вилли, потому что аппетита у Ринора не наблюдалось, а поутру побежал в аптеку за средством для облегчения прорезывания. Затем, пока намучавшийся Ринор спал, Гейб приготовил завтрак, а когда начал готовить обед, пока Вилли забрала детей на немножко поиграть, буквально на минутку прилёг, потому что его шатало,