Читать книгу - "Спаси мою дочь, бывшая! - Настя Ильина"

Телефон звонит, и, увидев, что это Багрянский, я хочу отклонить вызов, но не делаю этого, ведь он может сказать что-то важное. Надеюсь, что он все понял и прекратит устраивать никому ненужные сцены ревности… Сейчас мы просто партнеры, не более того…

— Что-то случилось? — сходу спрашиваю я.

— Да. Привет, Дымка…

Багрянский ненадолго затихает и тяжело дышит, а я понимаю, что следует оставить обиды прошлого там, где они случились. Я была обижена на своего жениха, а сейчас он выступает в роли отца моей племянницы, не более того…

— Привет! — отвечаю тихо.

Раньше мы могли часами разговаривать по телефону и спорить, кто первым будет отключаться, а теперь мне хочется сбросить звонок прямо сейчас.

— Пришли результаты твоих анализов… Доктор сообщил, что совместимость не стопроцентная, он опасается, что во время пересадки костного мозга у Аси начнут вырабатываться антитела, и тогда уже ничего не сможет помочь…

— Я правильно понимаю, что единственный выход из этой ситуации — рождение ребенка?..

— Это не дает стопроцентной гарантии… — отвечает мужчина приглушенным голосом.

— Но мы не можем не попытаться, верно?

— Дымка, я бы хотел встретиться и обсудить с тобой этот момент. Конечно, изначально я просил тебя стать матерью ребенка-донора, но… — Багрянский обрывается.

— Ты не можешь передумать сейчас, когда твоя дочь так сильно нуждается в этом… Я уже сказала, что помогу, если это будет возможно… Но учти, что напрашиваться и уговаривать тебя не стану.

— Понимаю, и я благодарен тебе, но есть немало нюансов, и я не знаю, как поступить в этой ситуации лучше… Я не смогу оставить своего ребенка, Дымка! Знаю, ты будешь просить об этом, но уже сейчас я понимаю, что это будет такой же мой сын или дочь, как и Ася. Я не смогу оставить его и не участвовать в его воспитании…

Сердце замирает, а на глаза тут же наворачиваются слезы. Я вспоминаю о малыше, который уже в зародыше умер, а ведь я тоже могла быть мамой… Думаю над словами Багрянского, а перед глазами то и дело появляется его дочь.

Маленькое белокурое солнышко.

— Ты не можешь бросить свою дочь умирать… — констатирую факт я, и смотрю на кружку с чаем, куда успевает попасть мошка. Ставлю кружку на крыльцо, поддеваю мошку ногтем и достаю, позволяя улететь. Вот только маленькие крылышки уже успели намокнуть, и она не может пошевелить ими. Так же и Ася — борется из последних сил за свою жизнь. Но она не справится одна.

Мы должны ей помочь.

— Потому я и хотел встретиться с тобой. Сегодня Ася говорила с зайчиком, которого ты ей подарила… Она просила его позаботиться обо мне, когда ее не станет… Дымка, второй раз в своей жизни я не знаю, как поступить… Мне больно… — честно признается Багрянский.

По щекам текут слезы. Они обжигаю кожу и пробираются до глубины души. Сердце тяжело ударяется о ребра.

Говорила с зайчиком…

Просила позаботиться о ее единственном родном человеке…

Больно, когда ребенок осознает, что смерть близко. Еще больнее, если ты ничем не можешь помочь ему. Тяжесть в груди медленно поднимается вверх и сдавливает горло. Голова идет кругом. Мне настолько тяжело, что просто не передать словами, а каково отцу девочки?

— Прости, что переваливаю все это на тебя, просто… Ты по-прежнему остаешься единственным человеком, с которым я могу поговорить откровенно. Прости. Я не должен был!

Понимаю, что Багрянский пытается взять себя в руки. Ему тяжело. Очень тяжело. Но мне тоже было тяжело и сложно в свое время, и я одна справлялась с этой болью.

— Мы должны попытаться… Как только врач сообщит о возможности забеременеть, мы поговорим об этом, а пока не имеет смысла, потому что мы даже не знаем, смогу ли я выносить и родить здорового ребенка! Извини, но мне нужно идти… Передавай Асе привет и скажи, что ей ангел-хранитель рядышком!

Я отключаю телефон, кладу его на крыльцо рядом с кружкой и роняю лицо в ладони. Слезы текут по щекам сильнейшим потоком, и я ничего не могу поделать с собой. Меня потрясывает от сильнейших эмоций, а голова начинает кружиться, словно мне не хватает кислорода. Я не желала становиться участником такого испытания. Не нужно было сразу соглашаться с Багрянским и ехать сюда, а теперь уже дороги назад нет и не будет…

— Тань? Таня, что случилось?

Виктор входит в калитку и спешит ко мне. Поднимаю на него затуманенный от слез взгляд и смотрю какое-то время, а затем снова прикрываю лицо ладонями и негромко всхлипываю.

Мужчина ничего не говорит больше, не спрашивает, просто присаживается рядом и обнимает меня.

— Таня, все будет хорошо, слышишь?

— Ну почему все так несправедливо, Вить? Почему маленькие дети страдают? За что им такое испытание?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я не знаю, Танюш… Я не знаю! С девочкой что-то случилось?

Понимаю, что хоть вчера Виктор и пытался отговорить меня помогать Багрянского, у него вся та же добрая и чистая душа, которая была раньше… Он беспокоится за малышку.

— Пока нет, но как все сложится дальше?..

Я плачу и кладу голову на плечо Виктора, а он прижимает меня к себе.

— Я так понимаю, твои стволовые клетки не подходят для пересадки?

Я отрицательно мотаю головой, а Витя негромко скрипит зубами и утопает в собственных мыслях.

— Давай мы перестанем грустить и займемся уборкой? Дел на участке немало… — пытается отвлечь меня Виктор, и я улыбаюсь.

Если другого выхода нет, и мне остается лишь беременность от Багрянского, то на ближайший год мне придется обосноваться здесь. Что делать с работой? Вопрос хороший, но пока я даже не пытаюсь искать ответ. Скорее всего, Багрянский на самом деле уладил этот вопрос, потому что начальник так и не перезвонил мне.

— Да, ты прав… Работы непочатый край! — улыбаюсь я, а Витя встает на ноги, подкатывает рукава рубашки и протягивает мне руку.

— Будешь работать в рубашке? — спрашиваю я, принимая помощь мужчины.

— Предлагаешь мне работать без нее? — подмигивает Витя, и меня смущают его слова.

— Н-нет… Конечно, нет… Впрочем, как тебе будет удобнее.