Читать книгу - "Самозванка - Диана Гамильтон"

Кэти знала, что давно уже пора было привыкнуть к его огромному самомнению, но от этого последнего замечания буквально поперхнулась. И, что еще хуже, вся покрылась краской, понимая, что он намекает на тот эпизод в сосновой роще, когда она позволила ему раздеть себя. Если бы его ласки зашли еще немного дальше, смогла бы я отказать ему? И отказать себе?.. Нет, конечно, нет.

От беспощадной честности ответа у нее даже подкосились ноги, и она пошатнулась, чуть не упав на Хавьера.

— Спокойно! — Он быстро подхватил ее за талию, и этого оказалось достаточно — сердце бешено забилось у нее в груди.

Глаза их встретились. В его глазах я могла бы утонуть, подумала Кэти. Если бы на его месте оказался кто-то другой, я решила бы, что и он тоже потрясен внезапным соприкосновением наших тел, так же сильно, как и я сама. Но я точно знаю, этого просто не может быть…

Кэти медленно, как во сне, перевела взгляд с его глаз на красиво очерченные, манящие к себе губы. Она почти уже ощущала, как эти губы прижимаются к ее губам, пробуют на вкус ее язык, ласкают ее, жадно, всепоглощающе… Кэти издала горлом какой-то странный звук. Господи, что со мной? Неужели я могу испытывать такое? Неужели я так сильно влюбилась? И в кого?! В человека, к которому нельзя было и близко подходить! — думала она, впадая в панику.

Раньше с ней никогда не было ничего подобного. Даже когда она думала, что влюблена в Дональда, она ни разу не смотрела на него такими глазами и не испытывала жгучего, непреодолимого желания чувствовать его тело рядом с собой, на себе, в себе…

— Подождите, не теряйте сознание прямо у меня на руках. Сейчас мы поедем завтракать в одно уютное местечко.

В голосе его появилась какая-то новая, горькая нотка, которой она никогда прежде не замечала. Или это было всего лишь плодом ее воображения? Кэти ничего не могла сказать по этому поводу. Она стояла, будто ее холодной водой окатили, ей казалось, что на лице у нее остались одни глаза. Осознание своих подлинных чувств потрясло ее. Она облизнула пересохшие губы, и тут Хавьер быстро и настойчиво сказал:

— Пошли, — и, вцепившись ей в руку, потянул за собой по выложенной булыжником тропинке.

Из-за своего возбужденного состояния Кэти не успела заметить, как они очутились на узкой тенистой улице. Хавьер закрыл за ними массивные двустворчатые двери, и она осталась с ним наедине, вдали от успокаивающей близости Хуана и Розы.

Она поняла, что опять выдала себя, и боялась насмешек. Ей очень хотелось вырвать руку и убежать назад, в дом. Но раз уж это невозможно, надо обратить ситуацию в свою пользу, думала она. Окончательно решить с ним кое-какие вопросы: например, он сам должен сказать своей матери, что солгал ей относительно нашего брака.

Неестественно выпрямившись, Кэти шла рядом с ним, разглядывая город, чтобы хоть как-то отвлечься. По обеим сторонам улицы стояли довольно высокие дома, все с чугунными решетками на окнах первых этажей и ажурными балконами, покрашенными в глубокий желтовато-зеленый цвет, прекрасно гармонировавший с золотистым камнем, из которого были сложены стены.

Потом они вышли на залитую дрожащим от жары воздухом тихую площадь. В тени пальм прятались каменные скамьи, откуда-то доносился аромат цветущих апельсиновых деревьев.

Кэти глубоко вздохнула и замедлила шаг, вытянув пальцы из его руки. Она переставала что-либо соображать, когда он касался ее, каким бы безразличным ни было это прикосновение. А ей хотелось подумать, осмотреться.

— В чем дело? — Хавьер тоже остановился, в серых глазах читалось нетерпение, и подбородок у Кэти немедленно полез вверх. Может быть, все его помыслы в данный момент направлены исключительно на завтрак, но у меня тоже есть свои желания. И сейчас как раз удобный момент довести их до его сведения.

— В полях вокруг finca я делала наброски, — заявила она. — Для картин, которые буду писать по возвращении в Лондон. Я хочу сделать то же самое и здесь, в Хересе. — Она вытянула ставшую вдруг уверенной руку. — Что это за место? Какая архитектура!.. — И замолчала, не в силах найти слов, чтобы выразить свой восторг.

— Пласа-дель-Прогресо, — отрывисто ответил Хавьер. — А это, — он показал загорелой рукой, — старый Кабильдо Мунисипал, ратуша, построенная, если мне не изменяет память, в конце шестнадцатого века. А вон, — еще один быстрый жест, говоривший о том, что его раздражение уже переросло в гнев, — собор Сан-Дионисио, названный так в честь святого, считающегося покровителем нашего города. Архитектура, если вас это и вправду интересует, испано-мавританская, весьма типичная для Хереса. — Нетерпеливо указывавшая в разные стороны рука схватила ее за запястье. — Хватит лекций. У вас будет еще время, чтобы все осмотреть и сделать зарисовки. Это я вам обещаю. — И он устремился вперед таким скорым шагом, что ей пришлось чуть ли не бежать за ним. Хорошо хоть, этим утром она надела легкую белую блузку, широкую хлопчатобумажную юбку в горошек и босоножки без каблуков. Хавьер заставил ее с такой скоростью обогнуть массивный собор — весь осыпающийся и все равно величественный, сложенный из желтого камня, со всякими растениями, росшими из трещин, с изъеденными временем водосточными трубами в виде каких-то фантастических фигур, — что она едва успевала перебирать ногами.

Когда они вылетели на другую площадь, позади Сан-Дионисио, Кэти уже задыхалась. Изящный мраморный фонтан в центре, богато украшенные уличные фонари и кованые железные скамьи странно контрастировали с мощным фасадом собора. И тут Кэти поняла, что очарована магией этого города, магией Андалузии. Все ее раздражение, недоверие к Хавьеру моментально забылись. Ее широко открытые, сверкающие глаза встретились с его глазами, и она выдохнула: