Читать книгу - "Уйти или остаться? - Джессика Стил"

Эмми сдалась:

— Мой отец был мягким человеком — тихим, всегда занятым, хотя для меня время у него находилось.

— Как и у отчима, — прозвучало как утверждение.

Эмми улыбнулась:

— Алек был очень мил и совсем не похож на моего отца.

— Никогда не был занят? — предположил Барден.

Что еще ему наболтала тетя Ханна?

— Он был забавный.

— Чем он занимался?

— А! Он… хм… он — у него всегда были увлечения, — уклонилась Эмми.

— Он любил играть. Не пытайтесь отрицать! — предупредил Барден. — Я вас не спрашиваю. Видимо, у миссис Витфорд долгое время не было возможности толком поговорить, поэтому весь путь в Бирмингем она изливала душу.

— А на обратном пути разговор шел только о мотоциклах? — догадалась Эмми.

— Да, и о машинах.

Казалось, что расспросы о ее семье закончены, но ей следовало быть догадливее.

— По словам миссис Витфорд, ее сын продал многие антикварные веши, принадлежавшие вашей матери.

— У нас кое-что осталось, — защищалась она. — И мы всегда обходились…

— Я так понимаю, что вы всегда «обходитесь», а, Эмми? — спросил Барден, затем констатировал:

— Вы выехали из удобной квартиры, когда нужда этого потребовала.

Нужда? Можно сказать и так.

— Я всегда ставила на первое место надежность, стабильность, в том числе финансовую стабильность положения, своего и тети Ханны.

— Вы выехали, потому что не могли больше позволить себе жить там, после того как миссис Витфорд перебралась в дом призрения.

— В «Кесвике» она чувствует себя свободно: может уходить и приходить, когда ей вздумается.

— Если сообщит, куда пошла. Естественно, возражать тут нечего.

— Тете Ханне необходимо чувствовать свою защищенность, — медленно проговорила Эмми. Барден знает уже так много, что нет смысла притворяться, будто дела обстоят лучше, чем на самом деле.

— Выходит, ваша финансовая стабильность вынудила вас пристроить тетю, а самой переселиться в какую-то халупу?

— У вас это звучит как невесть какая жертва, — улыбнулась Эмми. — Но это не так.

Львиная доля оплаты ее пансиона вносится из средств тети. И я лишь немного помогаю ей.

— Немного? Ну хватит.

— Немного, — повторила она и, показывая, что тема закрыта, принялась убирать со стола.

— И когда это началось? — захотел узнать он.

— Свернуть вас с пути невозможно? — спросила она с раздражением.

— А вы как думаете? — усмехнулся он. Улыбка оказалась столь неотразимой, что она поневоле начала припоминать, в каком порядке нарастали ее финансовые проблемы.

— Алек был таким, каким был, а потому я, наверное, впервые почувствовала угрозу своей финансовой стабильности, когда он продал дом и…

— Это был его дом?

— Стал его после смерти моей матери.

— О, Эмми, — мягко сказал Барден.

— Что?

— Неудивительно, что вы не любите мужчин. Ее глаза расширились. Она встала, делая вид, что поглощена уборкой со стола.

— Я вовсе не не люблю мужчин! — отрезала она и обнаружила, что Барден тоже поднялся и подошел к ней.

— Когда вы в последний раз позволили какому-нибудь мужчине себя поцеловать? — спросил он, как будто это могло быть доказательством ее ненависти к мужчинам.

— Если вы напряжете свою память, то припомните, что только в прошлый понедельник! — ответила она.

— Кому? — потребовал он ответа.

— Вижу, что оставила неизгладимое впечатление, — фыркнула она.

Видимо, до него дошло, что Эмми имеет в виду его самого. Потом он вдруг спросил:

— Вы уверены, что уже не заразны для окружающих?

— Абсолютно.

Тогда он взял у нее из рук тарелки, поставил их снова на стол и привлек ее к себе. Ее сердце бешено забилось. Он пробормотал:

— Я, пожалуй, рискну, — и, склонившись к ней, поцеловал в губы.

Эмми с трудом перевела дух, когда этот чудесный поцелуй кончился.

— Если вы таким способом хотите сказать:

«Спасибо, все было очень вкусно», то мыть посуду уже не обязательно, — хрипло прошептала она, слегка откачнувшись от него.

Барден отпустил ее, уронил руки вниз.

— Неужели я похож на такого негодяя? — протянул он.

Она рассмеялась. Посуду они вымыли вместе. Но когда Барден Каннингем ушел, она наконец вздохнула свободно, хотя ноги ее так и не перестали дрожать.

В понедельник Эмми вышла на работу, Он дружелюбно приветствовал ее, но не более дружелюбно, чем всех остальных. Зайдя к нему позднее, она поймала себя на том, что рассматривает его губы — те самые, что так нежно целовали ее вчера. Торопливо отведя глаза, она заметила, что он тоже рассматривал ее рот. Потом он резко перевел внимание на документы на столе.

— Похоже, что в четверг днем мне придется поехать в Стратфорд. Вы мне будете нужны.

— Хорошо, — ответила она.

И неделя началась.

В среду у Эмми был долгий телефонный разговор с тетей Ханной. Та спросила, не возражает ли Эмми, если в субботу они не встретятся. Они с миссис Веллакот собрались на представление в одну из местных школ.

— Но ты приедешь пообедать со мной в воскресенье? — Можно только радоваться, что у тети Ханны появились новые интересы.

— С нетерпением буду ждать встречи, — объявила тетя Ханна и спросила:

— Как Барден? Виделись вы на этой неделе?

О боже, неужто тетя позабыла, что он ее работодатель?

— Я у него работаю и вижу его каждый день, — осторожно напомнила Эмми.

— Ну конечно. Как это я забыла? — Последовала пауза и затем задорное:

— В нем есть соль, а? Ах, быть бы на шестьдесят лет помоложе!

— Ты неисправима!

— Теперь слишком поздно меняться. В нем есть нечто, что заставляет женщин в него влюбляться.

Этой ночью Эмми укладывалась в постель с твердым убеждением, что уж к этой категории она не примкнет никогда. А встав утром, изумилась, о чем она думает вообще.

Только вот как объяснить, почему он в прошлое воскресенье обнял ее и поцеловал? Возможно, в нем взыграло чисто мужское честолюбие. Раз никому не позволяется ее поцеловать, он должен. Хотя как-то не похоже. Честно говоря, это было даже приятно…

В два они выехали в Стратфорд, добрались туда к четырем. Всю дорогу Барден думал о чем-то своем. Видимо, о работе, а может — о предстоящем свидании с Карлой Несбитт, обладательницей обольстительного голоса, звонившей ему накануне. Куда-то он ее поведет затри вечером?