Читать книгу - "Неподдельная любовь - Барбара Картленд"

Когда они гостили в поместье графа Донкастерского, вместе с леди Бертон приехал муж, который ни на минуту не спускал с нее глаз.

Леди Бертон сказала правду: ее супруг действительно оказался ревнивцем!

Маркиз уже начал впадать в уныние, даже подумывать, что придется оставить в покое новую пассию, но два дня назад Дафна Бертон неожиданно сообщила ему, что муж уезжает в Париж.

— Он будет в отъезде со среды до пятницы, — уточнила она.

Маркиз молча ждал продолжения.

— Я подумала, — добавила леди Бертон, — что, возможно, вы захотите отобедать у меня в четверг. Гостей будет совсем немного.

Не столько ее слова, сколько взгляд сказал маркизу, что она имеет в виду.

Обед пройдет благопристойно, в присутствии друзей, а когда все начнут расходиться, он задержится — и останется последним.

— Уверяю вас, что стану ждать этого вечера с нетерпением, — выразительно произнес он.

— И я… тоже, — прошептала она.

У них не было возможности продлить этот разговор, но в следующие два дня маркиз несколько раз ловил себя на том, что его мысли обращены к предстоящему свиданию в четверг вечером.

Он не сомневался — Дафна Бертон окажется воплощением всего, что мужчина ищет в женщине: она будет женственной, податливой, страстной и волнующей.

«Мне просто повезло, что Генри Бертону понадобилось отправиться в Париж в разгар светского сезона, когда все прибыли в Лондон и не намечают никаких поездок», — воодушевился он.

В то же время маркиз с удовольствием пообедал бы с Уилли, которому можно было подробно рассказать о скачках. А потом они обсудили бы, каких лошадей ему следует заявить на соревнования в Аскоте.

Его раздумья прервал Уилли.

— Ты сегодня обедаешь у Дафны Бертон? — спросил он.

— Да, — ответил маркиз. — Наверное, ты тоже будешь ее гостем?

— Нет, — покачал головой Уилли, — меня не пригласили!

Уилли Меливэйл произнес это несколько необычно, и маркиз с любопытством посмотрел на него.

Он очень хорошо изучил старого товарища. Между ними так давно установились короткие отношения, что им было трудно даже самую малость утаить друг от друга. И теперь маркиз заметил — Уилли не смотрит на него.

Казалось, он что-то обдумывает и взвешивает, прежде чем принять решение.

Маркиз не догадывался, в чем дело: ведь даже с таким близким другом, как Уилли, он никогда не говорил о своих любовных связях.

Поэтому ему и в голову не пришло, что волнующий Уилли вопрос может иметь какое-то отношение к Дафне Бертон.

Маркиз допил бренди и полез за часами, когда Уилли вдруг заявил:

— Я сегодня днем видел Генри Бертона!

Маркиз напряженно застыл.

— Ты видел Генри Бертона? — переспросил он. — Но этого не может быть! Он в Париже!

— Я видел его, когда возвращался из Ренло, — повторил Уилли. — Я по ошибке свернул на окраине не в ту сторону и увидел, как он заходит в какую-то неприглядную гостиничку.

Маркиз подозрительно взглянул на друга.

— Ты уверен, что это был Бертон?

Уилли кивнул.

Наступило неловкое молчание.

— Я ничего не стал бы тебе говорить, — произнес наконец Уилли, — но год назад Дэйрон Хотон заплатил ему очень крупную сумму.

— Дэйрон Хотон? — эхом отозвался маркиз.

— Он познакомился с Бертонами в провинции, — прибавил Уилли.

И маркиз вспомнил, как Дафна Бертон объяснила, почему они прежде никогда не встречались. Она жила в провинции — якобы из-за того, что носила траур по матери.

Маркизу было известно: лорд Хотон — человек очень богатый, и такая потеря для него мало что значила. Но все же показалось странным, что эту крупную сумму получил Бертон: ни для кого не секрет — ему вечно не хватает денег.

Маркиз откинулся на спинку кресла.

— Тебе лучше рассказать мне всю историю, Уилли.

— Хорошо. — Меливэйл понизил голос. — История очень простая. Бертон вернулся домой неожиданно, и Хотону пришлось заплатить!

Маркиз стиснул зубы. Не говоря ни слова, он резко встал и направился к двери.

Уилли проводил его взглядом, вздохнул и дал знак слуге принести ему новую рюмку бренди.

Когда маркиз вышел из клуба, его карета как раз подъезжала. Он сел в нее вовсе не в том настроении, в каком недавно явился в клуб.

Пребывая в ярости, маркиз не давал себе волю, что не было характерно для большинства мужчин его круга. Он не становился агрессивным, не кричал, не сыпал проклятиями (у многих в такие моменты даже случался апоплексический удар).

Напротив, его охватывало ледяное спокойствие.

Те, кто хорошо его знал, считали это суровое молчание гораздо более пугающим, нежели экспансивное словесное извержение.

В городском особняке на Парк-лейн маркиза встречали вышколенные лакеи. Эти двухметровые великаны вытянулись в струнку усерднее обычного.

Дворецкий самым почтительным тоном осведомился, будут ли у его милости какие-нибудь распоряжения на этот вечер.

Маркиз, немного подумав, бесстрастно обронил:

— Карету на семь тридцать!

Отдав приказание, он поднялся в свою спальню.

Пока камердинер помогал ему раздеться, маркиз не проронил ни слова.

Принимая довольно продолжительную ванну и облачаясь в элегантный вечерний костюм, он с горечью вспоминал радостное предвкушение этого вечера.

«Может быть, Уилли просто ошибся», — подумал он.

Но для чего Уилли стал бы утверждать, будто видел Бертона, если бы не был в этом абсолютно уверен?

Маркиз постоянно ощущал внимание лучшей половины человечества чуть ли не с того дня, как окончил школу. Женщины находили его неотразимым и вились вокруг него вьюном.

Он действительно был очень красив.

Благодаря увлечению лошадьми он развил в себе способности великолепного наездника, а гимнастические упражнения на свежем воздухе способствовали тому, что его атлетически сложенное тело всегда было в прекрасной форме, чем он немало гордился.

К тому же в отличие от своих друзей он знал меру в употреблении горячительных напитков.

Он был умерен и в еде — не в пример королю и тем, кто окружал его сначала в Мальборо-Хаус, а нынче и в Букингемском дворце.

Маркиз, видевший только восхищение в глазах женщин, которые осыпали его комплиментами и сравнивали с греческим богом, даже не пытался когда-нибудь усомниться в искренности их чувств.

Вот отчего ему было так трудно смириться с мыслью, что среди дам, которых он удостоил своим расположением, нашлась такая, что заинтересовалась им по одной простой причине: он обладал внушительным состоянием.