Читать книгу - "Дело Логинова - Дмитрий Яровой"

За день до того, как мой жизненный путь – который и до того не отличался прямотой и последовательностью – принял очередное искривление, приведя меня в цепкие лапы Управления по борьбе с экономическими преступлениями, я отмечал очередной прошедший мирно день. Попросту бухал без повода.

Идея запивать текилу пивом едва ли была самой лучшей, что пришла мне в голову, а то и самой препоганой с момента рождения. Как только я попытался подняться с кровати, цветозвуковая феерия невиданных масштабов заполнила обширный мозг, насыщенный поверхностными глубокими знаниями, пролистывая перед глазами кадры беззаботного детства и бурной юности.

С очередным болезненным ударом пульсирующих сосудов меня посетило озарение – у меня же экзамен! Впрочем, уныния на меня это не навеяло: если сдавать экзамен в состоянии, когда не отличаешь гласные от согласных, весьма тяжело, то принимать его, как показывал опыт, не столь проблематично.

Наверное, если бы кто-то из студентов, собиравшихся в то утро на мой адский экзамен по теории государственного управления, видел Николая Михайловича, то бишь меня, в радостный миг пробуждения, не смог бы остаться равнодушным. Кто-то сказал бы, что «Коля, оказывается, свой мужик», кто-то признал бы, что он «мало того что тиран, еще и алкоголик». Но меня тогда возможность таких измышлений не тревожила – меня заботила только распухшая кора головного мозга.

Моей любимой жены Тани, по счастью, в то утро дома не было – укатила за город. Ее драгоценный папа, профессор Смагин, как раз издал многотомное учебное пособие, в честь чего и закатил на даче шикарный банкет. Я с мероприятия отпросился, сославшись на подготовку к экзамену, ибо предпочитал провести вечер в компании друзей, а не напыщенных павлинов, которые будут снисходительно толкать меня в бок и спрашивать, когда же будет докторская.

– Илюша, у меня экзамен!

Я попытался воззвать к совести ночевавшего у меня друга и собутыльника, доцента Ильи Виноградова и заорал в сторону его лежбища, силясь не стонать от боли. Собственный крик нарушил чуткий баланс нейронов, и мне пришлось обхватить голову руками, чтобы обездвижить и обезболить. Выпав на мгновение из похмельной неги, Илюха пробурчал что-то невнятное с дивана и снова засопел. Впрочем, ничего иного от него поутру ждать и не приходилось.

Я встал, превозмогая попытки организма потерять сознание, приковылял к зеркалу и ужаснулся: вместо относительно здорового двадцативосьмилетнего мужчины передо мной стоял измотанный бомж в мятом светлом костюме, со съехавшим набок галстуком с изображением голой женщины (чего уж тут, люблю я одевать галстуки на пьянку). И мне смело можно было дать лет сорок пять. А можно было дать и пару суток в вытрезвителе, попадись я на улице голодному сержанту.

Чтобы повернуть голову к часам, потребовалось всего пять минут и некоторые усилия воли. Душа запела – я успею вызвать водителя и добраться на экзамен, если немедленно приступлю к сборам. Подавив очередной позыв организма упасть и притвориться мертвым, я пополз к умывальнику, опираясь на стену.

День обещал выдаться спокойным и скучным. Но обещания не сдержал.