Читать книгу - "Обретая любовь - Элоиза Джеймс"

Взяв трость, он двинулся к двери, но на секунду остановился, чтобы взбодрить себя ударом по бедру. По какой-то причине это способствовало расслаблению мышц, и шагать становилось легче. Хотя походка прежней все равно не станет.

– Вот это правильно, – одобрительно прогудел ничуть не смутившийся Акула. – Вам нужно во весь опор нестись к своей миссис и самому ей обо всем рассказать, пока она не узнала худшее из газет.

– И вели, чтоб подали карету, – распорядился Гриффин, игнорируя болтовню Акулы. Да, превратить матроса в лакея нелегко. Акула просто не имел представления о соответствующем поведении.

Вскоре Гриффин остановился на пороге библиотеки. За все эти годы они с Джеймсом неоднократно бывали на приеме у короля Сицилии, в его роскошном дворце, и тем не менее Гриффин был впечатлен великолепием данного помещения. Расписанное голубыми и белыми узорами, с тяжелыми шелковыми портьерами на окнах, оно напоминало залы Версаля.

Как ни жаль, Джеймс ни в малейшей степени не соответствовал декору помещения. Он сидел за столом без сюртука, без галстука, в одной рубашке с засученными рукавами. Как и сам Гриффин, он был бронзовым от загара, широкоплечим и мощным, с татуировкой на лице.

– Ну и видок у тебя, – заметил Гриффин, входя в комнату. – Я окончательно тебя испортил, это ясно. Никогда не встречал человека в меньшей степени похожего на аристократа. Вряд ли ты когда-либо обретешь приличествующую герцогу элегантность.

Джеймс лишь хмыкнул, не отрываясь от листа, на котором что-то писал.

– Я только что получил сообщение о том, что бумаги, подтверждающие нашу амнистию, будут доставлены завтра.

– Вышли мои следом, – попросил Гриффин, опираясь на трость. – Я должен нагрянуть к жене прежде, чем она прочтет в газетах о роде моих занятий. Для того, чтобы выиграть наш спор, ты ведь понимаешь. – По правде говоря, ему было немного стыдно за то пари, которое он заключил с Джеймсом. Не следует делать ставки на собственных жен.

Джеймс поднялся и вышел из-за стола. Гриффин годами не обращал внимания на внешний вид кузена, однако обтягивающие панталоны, в которых тот щеголял сейчас, сильно отличались от грубых бриджей, которые они носили на корабле. Каждый мускул на ногах Джеймса четко выделялся, а его нижним конечностям позавидовал бы и портовый грузчик.

– Помнишь тот момент, когда мы встретились в море? – спросил Гриффин. – Твой парик съехал набок, на тебе был расшитый камзол, надетый кое-как. Ты был тощим, как тростинка, с необсохшим молоком на губах. Многих капитанов охватывала паника, когда мои ребята сыпались к ним на борт, но ты держался молодцом.

Джеймс засмеялся.

– Я был чертовски рад, когда обнаружил, что настигнувшими нас пиратами командует мой близкий родственник.

– Черт возьми, как ты сможешь влиться в высшее общество?

– Думаешь, им не понравится моя татуировка? – опять засмеялся Джеймс, ничуть не переживая о будущем. – Если кто-то посмотрит на меня косо, я сразу же укажу на виконта Монкриффа. Возможно, мы с тобой станем зачинателями новой моды.

– Мой отец еще жив, – напомнил Гриффин. – Так что я пока не виконт. – Он подумал присесть, но вовремя вспомнил, что, стоит ему сейчас рухнуть в кресло, подняться потом будет нелегко.

– Его светлость не будет жить вечно. И однажды мы увидим себя старыми, седыми, татуированными, ломающими копья в палате лордов по поводу какого-нибудь законопроекта.

Гриффин чертыхнулся и направился к двери. Если кузену хочется питать иллюзию, будто возвращение к цивилизованной жизни пройдет легко, пускай веселится. Те дни, когда они были соратниками, бесшабашными собутыльниками и кровными братьями, миновали.

– Братишка, – окликнул Джеймс, двинувшись следом со своей бесподобной грацией. – Когда мы снова увидимся?

Гриффин пожал плечами.

– Возможно, на следующей неделе. Я не уверен, что моя жена впустит меня в дом. А твоя уже объявила, что оставляет тебя. Быть может, нам обоим придется искать новое жилье, не говоря уж о новых супругах.

Джеймс усмехнулся.

– Да ты никак боишься? Капитан «Летучего Мака», гроза семи морей, трепещет перед женой, которую едва знает?

– Забавно получается, – проговорил Гриффин, игнорируя насмешку. – Я был главным в море, а теперь ты герцог, а я всего лишь баронет.

– Вздор… Я был капитаном «Мака II», более совершенного корабля. Так что я всегда был главнее тебя.

Гриффин хлопнул брата по спине, и на некоторое время воцарилась тишина. Мужская дружба – странная штука. Они повсюду были вместе, бок о бок, пренебрегая опасностями, ибо в компании отвага возрастает, а теперь…

– Ее светлость, вероятно, скоро спустится к обеду, – предположил Гриффин, оглядывая кузена с головы до ног. – Тебе следует одеться, как подобает герцогу. Хотя бы в тот сюртук, который тебе пошили в Париже. Сделай ей сюрприз, а то ты выглядишь как дикарь.

– Терпеть не могу…

– Это не важно, – перебил Гриффин. – Светские дамы не выносят неряшливый вид. Акула разговаривал с домашней прислугой. Тебе известно, что твоя жена славится как в Лондоне, так и в Париже своей элегантностью?

– Меня это не удивляет. Она всегда имела манию к подобного рода вещам.

– Поэтому ее светлости вряд ли понравится, если за обеденным столом ты будешь выглядеть, как какой-нибудь садовник. Хотя не понимаю, зачем я тебе пытаюсь помочь? Ведь так я могу проиграть… Хотя, что именно? Мы заключили пари, но при этом не определили ставку.

Джеймс посерьезнел.

– Мы не должны были так поступать.

Их взгляды встретились, выражая обоюдное осознание того, что время прежней бесшабашности и циничности прошло. Они были обязаны придерживаться определенного отношения к своим женам и в какой-то мере уважать их достоинство.

– Уже поздно идти на попятную, – сказал Гриффин, немного повеселев от осознания того, что Джеймс тоже испытывает угрызения совести. – Откровенно говоря, я сомневаюсь, что кто-то из нас победит. Английские леди не склонны иметь дело с пиратами. Мы никогда не затащим их в кровать.

– Я не должен был на это соглашаться.

– Черт… Ты выглядишь как настоящий герцог с такими вот чопорно поджатыми губками. В общем, договор есть договор, ты не можешь отказаться. Пусть это будет нашей последней вульгарной пиратской выходкой.

Джеймс скрипнул зубами.

В этот момент в дверях появилась голова Акулы.

– Милорд, вещи упакованы.

– Ну что ж, до скорого, – проговорил Гриффин. – Желаю удачи.

Некоторое время они с Джеймсом смотрели друг на друга – двое мужчин, вернувшихся на родину, где они были чужими и вряд ли когда-нибудь станут своими.

– Как насчет того, чтобы встретиться на Рождество? – спросил Джеймс, приподняв бровь. – Только не в городе.