Читать книгу - "Герой ее романа - Вера и Марина Воробей"

– Тихо! А ну прекратить разговоры! – Клава стукнула ладонью по столу. Темные глаза-буравчики вперились в Юльку-старосту: – Туполева, передай Малышевой, что без родителей я ее на свой следующий урок не допущу, и Волкова тоже.

Решив, что конфликт исчерпан, Клава в режущей слух тишине направилась к доске, взялась за мел:

– Итак, чтобы доказать тождество…

– Клавдия Петровна, но ведь так же нельзя! Вы же не правы! – неожиданно услышал Белый и резко, всем корпусом, развернулся назад, чтобы взглянуть на Дашку, Алискину подружку, потому что это был ее голос. – Вы так о любви говорили, будто это что-то неприличное. А ведь любить – это самое естественное в мире состояние, – не унималась девчонка. – Любить себя, любить людей, любить жизнь. Торнтон Уайлдер, американский писатель, сказал, что есть страна живых и есть страна мертвых. И мост между ними – любовь… Единственный способ выжить… – И после короткой паузы Дашка, взглянув прямо в глаза математичке, произнесла звонким голосом: – Я думаю, что вы, Клавдия Петровна, напрасно обидели Аню и Ваню. И мне кажется, что вы должны перед ними извиниться.

«Вот это номер! Как Дашка нас всех сделала! Умыла по полной программе!» – искренне восхитился Белый, хотя и почувствовал легкую досаду: все, и он в том числе (и неважно из-за чего), проглотили это дерьмо. Все, кроме Дашки!

Что это с ней приключилось? Молчала, молчала столько лет, и вдруг – нате вам – выдала! Или эта тема ее так взволновала? Сергей прищурился и, пожалуй, впервые за эти три учебные недели присмотрелся к Дашке. Вроде бы все такая же худенькая, как тростиночка, личико по-детски нежное, все та же медово-каштановая коса почти до пояса, гладкие волосы на прямой пробор расчесаны. Сколько он себя помнит, у нее всегда либо коса, либо «хвост».

И все же что-то в ней изменилось за лето, какая-то она другая стала Дашка. Может, все дело в розовой кофточке? Такие все девчонки носят – на два размера меньше, чем нужно. С некоторых пор Белый стал замечать такие вещи, да и другие парни тоже вдруг прозрели в этом году, на одноклассниц совсем другими глазами смотрят. Короче, проснулся конкретный интерес к противоположному полу.

«Нет, наверное, все дело в золотистом загаре, – решил Белый. – Она ведь на Волге отдыхала, а там солнце не чета кипрскому, за неделю не смоешь».

Словно почувствовав его взгляд, Дашка посмотрела на Сергея, их глаза встретились всего лишь на миг, а потом оба почти одновременно взглянули на Клаву.

– Значит, ты, Свиридова, считаешь, что я незаслуженно оскорбила эту парочку? – спросила Клава. – И должна принести им свои извинения?

– Да, я так считаю, – не отступала Даша.

– Тогда, думаю, тебе будет что обсудить с ними за дверью! Есть еще в классе такие, кто считает, как Свиридова? – Клава сурово посмотрела на класс.

Белый уже давно разобрался, что к чужому мнению математичка относится как полному недоразумению, не выдерживающему никакой критики. Но больше молчать не было сил. Все! Его терпение не беспредельно. И плевать ему на то, что он дал слово Федору Степановичу быть на уроках тише воды ниже травы и что у него в журнале уже стоит двойка по химии и еще одна на подходе.

Сергей встал:

– Я так считаю. – И, не дожидаясь учительского распоряжения, он стал запихивать вещи в рюкзак.

– Правильно, Белов. Прошу на выход вслед за Волковым, Малышевой и Свиридовой.

– Что и требовалось доказать! – язвительно заметил Белый.

Ничего не поделаешь, когда он срывался с катушек, его трудно было вразумить.

Лицо Клавы мгновенно побагровело, почище чем у Волкова несколько минут назад, а глаза превратились в злобные узкие щелки. Она обвела ими класс и, чеканя слова, произнесла:

– Учтите, десятый «Б», я никого не держу на своих уроках, но, прежде чем кто-то из вас уйдет в знак глупой солидарности или еще по каким-то там соображениям, советую учесть все последствия своего поступка!

Услышав эту неприкрытую угрозу, Неделя задергался:

– Белый, чего делать-то? – Он тоже был у завуча на заметке.

– Сам решай. Тут я тебе не командир, – тихо ответил Сергей.

Хороший у него друг, одно плохо – соображалка у Недели туго работает. Правда, и расстраиваться из-за этого особого повода не было: природа так справедливо устроена, что, обделив человека в чем-то одном, непременно компенсирует недостаток. Неделя был здоров как бык, косая сажень в плечах – не обхватишь и кулачищи пудовые. Он часто пускал их в ход, но не просто так, а всегда по делу. Сколько они с Белым наездов плечом к плечу выстояли – не сосчитать! Они ведь дворовые парни, не отморозки какие-нибудь, но с уличной жизнью знакомы и знают: если на тебя накатили, то не сопли нужно распускать, не разговоры на пустом месте разводить, а отвечать ударом на удар.