Читать книгу - "Под небом Италии - Дебора Джонс"

И без того круглые глаза Филиппо округлились еще сильнее, и он, теперь уже с уважением, посмотрел на священника.

– И не называй меня больше колдуном! – наводящего ужас громоподобного крика францисканца на полках зазвенели аптекарские пузырьки. А он, довольный, что приковал внимание слушателей, продолжал уже спокойнее: – Как милостиво заметила твоя госпожа, я – священник и в некотором смысле являюсь служителем Божьим. В то же время я алхимик и служу науке. А теперь ответь, сын мой, есть ли во мне что-то третье, чтобы знаться с силами зла и заниматься их запретными деяниями?

Потрясенный до глубины души яростным криком священника, Филиппо энергично помотал головой.

– Ничего!

А у Франчески в глазах блеснул игривый огонек.

– Однако, падре Гаска, не будем столь суровыми к бедному Филиппо. Ходят слухи, что вы в Париже нашли секрет философского камня, научились обращать простые металлы в золото, но не пожелали открыть секрет королю Карлу и поэтому сожгли свои записки.

– Этот Карл – скупердяй, – прорычал францисканец. – Отказывает в помощи беднякам.

– А еще было какое-то дело, связанное с вашей обширной перепиской с неким оттоманским физиком. Одно это привлекло пристальное внимание инквизиции. Не говоря уже о вашем изобретении эликсира-невидимки.

– Ах, это, – вздохнул алхимик. – Чепуха! Годится только для того, чтобы подглядывать за юными рыцарями и всегда знать, выполняют ли они свою работу или играют, когда не положено.

– Тем не менее, эликсир, если таковой существует, – это запретное дело. Во всяком случае, достаточно подозрительное, чтобы король обвинил вас в том, что вы тамплиер[1], а папа в Авиньоне отлучил от церкви и запретил преподавание.

– Это не наш папа, – запротестовал новообращенный Филиппо. – Он папа французов. А наш – в Риме, где были все наши папы.

– Не наш, – согласилась Франческа. – Но, тем не менее, власть. Что на это скажете, падре?

– Скажу, что это заговор завистников. – Францисканец старался сохранить на лице сердитую мину. – Однако и вы, леди Франческа, со своими зелеными глазами и темно-рыжими локонами вполне сойдете за нимфу. Так что, в нынешние времена охоты на ведьм вам разумнее позаботиться о своей репутации, чем упорно тревожиться о моей. Особенно если вспомнить, что и вы прославились как неплохая целительница.

– До вас мне далеко.

– Что верно, то верно, – довольно согласился Гаска. – Но у вас тоже неплохо получается. Пошли в своего отца.

Упоминание о графе Пьеро Дуччи-Монтальдо нарушило уютную атмосферу любовно созданной им лаборатории, и все трое поспешили отвлечься: Филиппо начал пробовать, как действует его залеченная рука, Гаска решил заняться кипой манускриптов, которые с незапамятных времен покоились меж массивных ножек его стола, а Франческа нехотя сняла белый лабораторный передник и опять превратилась в графиню, а на деле кастеляншу замка Бельведер.

Она взглянула в небольшое зеркало, которое как-то не очень надежно висело на двух стойках, и, рассматривая яркие пятнышки на переносице, недовольно проворчала:

– Ужасные веснушки! О Господи! Почему ты мне не дал чистой красоты моей матери, а наслал на меня эту отвратительную рябь? Не смыть никакой водой...

Отражение в зеркале напомнило ей о недавно виденном отражении в стекле и мчащихся всадниках, которые явно куда-то спешили.

– Мне кажется, у нас гости. – Она подбирала слова так, чтобы не напугать ни пожилого священника, ни маленького служку.

– Только этого не хватало! – воскликнул францисканец и посмотрел на Франческу.

– Вроде бы рыцари. Неслись во весь опор по холмам. Но я не знаю, чьи. Плохо разглядела. Они обогнули склон и словно провалились. – Она помолчала. – Наверное, игра света.

– И никаких стягов? По ним можно было бы судить, французы это или воины Золотого войска.

Лицо Франчески на секунду помрачнело.

– Только не Золотого войска. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из армии Бельдана д'Арнонкура снова осмелился объявиться в Бельведере.

– Значит, французы? – Гаска попытался отвлечь ее мысли от старых обид.

– Да, – благодарно кивнула графиня.

– И полагаете, что нам следует их опасаться?

Священник был по происхождению португальцем. В свое время он вызвал недовольство инквизиции в Авиньоне, и теперь в его голосе явно слышался скептицизм по поводу добрых намерений галлов.

– Я думаю, как бы ни было беспощадно противоборство, нам не следует опасаться ни одной из сторон. Французы здесь затем, чтобы посадить в Неаполе на трон Королевства обеих Сицилий дядю короля, Людовика Анжуйского. Моя мать – близкая родственница командующего армией Эгеррана де Кюси, и тот обещал нам протекцию.

– С другой стороны, мы принадлежим к Флорентийскому союзу и в качестве провинции Флоренции подпадаем под действие договора, заключенного с Бельданом д'Арнонкуром. Если французы отрекутся от своих прежних уверений в уважении нейтралитета Тосканы, Золотое войско обязано нас защитить. Бельдан – великий кондотьер[2], а его армия наемников – лучшая в Европе.

Франческа тщетно пыталась казаться равнодушной.

– Как бы я хотела, чтобы королева Иоанна осталась в живых.

– Человеку трудно остаться в живых, если его душат, – мягко заметил Гаска.

– Значит, вы уверены, что герцог Карл Дураццо, или, как его теперь называют, король Карл III, задушил собственную тетю?

– Конечно, задушил. Королевство обеих Сицилий очень богато и простирается от Рима до самых южных оконечностей Италии. В противном случае могучие французы здесь бы не объявились и не противостояли Карлу, который, по сути, лишь титулованный глава маленького герцогства в Албании.

Но мысли Франчески были далеко – где-то за окном, на холмах.

– Те всадники, наверное, мираж, – пробормотала она.

– Мираж или нет, – отозвался падре Гаска, – надеюсь, они оставят нас в покое, и мы продолжим наши эксперименты. Мы так близки...

– К феномену исчезновения? – перебила его Франческа. Она уже подошла к тяжелой деревянной двери, но теперь обернулась и озорно покосилась на алхимика.