Читать книгу - "Разрушитель небес - Сара Вулф"

интриги, поощрял наркокартели и покрывал торговцев оружием. Я выросла, видя, как Дома грабят и разрушают Нижний район – неторопливо, исподтишка, а потом нанося решающий удар, как было, когда высокородный герцог подослал наемного убийцу, чтобы разделаться с моей матерью и мной.

Я выжила. Она – нет.

Мой взгляд цепляется за ковер и лужу крови на нем, вязкую и темную. Красные отпечатки подошв, красные следы, оставшиеся после того, как я волокла тело. Я отворачиваюсь, мои плечи дрожат. За окном простирается космос, еще более темный, чем всегда. Наша Станция – одна из семи построенных во время Рыцарской войны, исполинский ковчег, призванный защитить остатки человечества после того, как враг уничтожил поверхность Земли лазерным огнем. Рыцари в конце концов победили, но во время их последней атаки враг с помощью какой-то таинственной силы разметал семь Станций по Вселенной – так мы и остались здесь одни, на орбите зеленого газового гиганта Эстер, и с тех пор лихорадочно пытаемся терраформировать его и установить связь с другими Станциями.

Я смотрю на Эстер, пока глаза не заволакивают слезы. Что теперь делать, я не знаю. После смерти матери моя жизнь подчинялась четкому распорядку: еда, сон, подготовка – перечень дел, которого я неуклонно придерживалась. Касаюсь правого запястья, прямоугольник голубого света от импланта расползается под кожей и проецирует виз в виде зависшей в воздухе идеальной голограммы. Я нажимаю пальцем на таймер, устанавливая его на шестьдесят секунд. Минута слабости. Вот все, что могу себе позволить.

Я вцепляюсь в мамину подвеску-крестик на шее, сжимаю его так, что он врезается в ладонь.

«Плакать не стыдно, сердечко».

Я позволяю слезам смывать брызги его крови с моего лица. Это его кровь все разрушила.

Он убил ее и пытался убить меня. Мой отец, моя семья, человек, которого я прежде никогда не видела, человек, о котором мечтала с детства, сильный и добрый мужчина, каким всегда называла его мать… Почему? Нет, я знаю почему. Последние полгода я торговала телом и душой, лишь бы выяснить это.

Приглушенные всхлипы отдаются в груди болью, подавленной лишь отчасти, как и ярость, отчаяние. Все это нарастает ужасающей волной, пока мерцающие цифры на голубом визе, зависшем в воздухе, отсчитывают время: Пять. Четыре. Три. Два.

Один.

Поток слез стихает, потом останавливается. Это еще не конец. Я убила отца, но на самом деле он не исчез. Я уничтожила его тело, но не его мир. Моим миром была мать, а его миром – репутация, сила, власть и гордость. Ради власти он и убил ее. Ради своего Дома. Так что, пока существует Дом Отклэров, он все еще жив.

Уничтожить благородный Дом я не могу, это никому не под силу, кроме короля. Зато могу запятнать его честь.

Выхода нет, бежать некуда, но я все еще могу выбрать смерть по своему усмотрению.

Внезапно сквозь стены кабинета до меня доносится невнятный рев: публика, собравшаяся вокруг арены. Она с нетерпением ждет самого захватывающего из зрелищ – турнира наездников. В подобных турнирах позволено участвовать лишь чистокровной знати, но этим правилом я пренебрегу. Я – позорная неприятность, о которой шушукаются при дворе нова-короля, во мне поровну крови матери-простолюдинки и благородного отца. Я внебрачная дочь.

И если я стала причиной, по которой умерла моя мать, тогда стану причиной, по которой Дом Отклэров падет.

Я никогда не бывала наездницей. Боевые жеребцы – гигантские пилотируемые роботы, или мехи, на которых знать участвует в турнирах, – созданы не для простолюдинов. Эти машины-убийцы были разработаны для рыцарей, участвовавших в войне.

Отпрыски знатных родов с детства учатся езде на боевых жеребцах, иначе рискуют погибнуть в седле.

Я подавляю охвативший меня страх. Подобно большинству жителей Нижнего района, все детство я провела за просмотром турниров по визу. Мне известно, как они выглядят на экране, – и только. Знать участвует в них, и она же наблюдает за зрелищем с зрительских мест. Бастардов к участию не допускают. Благородный Дом, позволивший внебрачному ребенку вроде меня участвовать в турнире, покрыл бы себя несмываемым позором.

Запасной костюм наездника поблескивает в шкафу – белый с золотой отделкой. Раньше, пока позволял возраст, отец выступал в этом костюме на турнирах за Дом Отклэров, и от меня не ускользает ирония происходящего: теперь его старый костюм даст мне возможность покрыть позором имя его Дома раз и навсегда. Моя смерть не пройдет незамеченной. Она будет вспышкой мщения.

Громоздкий костюм-доспех изготовлен из материала, похожего на лакированную кожу, его размер вдвое больше моего, но, когда я его надеваю, натянув до головы, и нажимаю на золотые застежки на манжетах, он с шипением принимает форму моего изнуренного голодом тела, плотно облегая меня.

Я водружаю на голову эффектный шлем и вижу, как в дверце шкафа отражается матовое забрало, скрывающее, кто я такая, и превращающее меня в ту, кем должна быть.

Я спрячу кровавые пятна так же, как их прятал отец, – под белизной и позолотой.

2. Аурэус

Aureus ~a, ~um, прич.

1. покрытый золотом, позолоченный

Я, широко шагая, иду через турнирный зал, направляясь в сторону шестого ангара. Мне надо спешить: я потеряла драгоценные минуты, выталкивая из шлюза труп отца. Коридор, напоминающий ход пещеры, нависает надо мной холодным мрамором и сталью. Станция достаточно велика, чтобы вместить три района – Нижний, Центральный и Высший, но турнирный зал затмевает великолепием все строения Станции, за исключением королевского дворца. Турниры наездников – единственный вид спорта, одобренный и королем, и церковью, а турнирный зал – оплот увеселений и свободы, одно из немногих мест, куда охотно пускают простолюдинов тратить креды и заполнять трибуны.

Я прибавляю скорость, сворачивая влево, к шестому ангару, следуя на свет оранжевых фонарей в виде ангелов. Как легко, должно быть, живется знатным людям, если они могут тратить время на изготовление таких красивых светильников. У них полно еды и лекарств, хватает, чтобы лечить даже самую легкую простуду, в то время как конца красной оспе, терзающей всех остальных, не предвидится. На моих щеках горят оспины – болезнь я подхватила давно и выжила чудом. А вот лицо отца было до ужаса гладким. Благородным господам не приходится выживать. Они сами решают, кто останется жить, а кто нет.

Герцог – глава Дома, обладатель высшего родового титула. Ему напрямую подчиняются несколько лордов, а этим лордам – многочисленные бароны, которые держат нас, всех остальных, в нищете и во власти аристократии и ее несметных друзей. Они и решают, кто будет жить, получив