Читать книгу - "Недалеко от идеала - Елена Александровна Романова"

– Не переживай, – с мягкой улыбкой сняла с плеча его руку: – Я заплатила заранее, при заказе.

Вадик почему-то не расслабился, а наоборот, стиснул зубы от ярости:

– Кому ты нужна, разведенка… да еще с ребенком? Ты уже старуха, ясно? Сама потом приползешь… на что угодно согласишься. Иди, живи с сорока кошками!

И он жутко покраснел, заскрежетал зубами:

– Я и кофе-то не хотел… и на такси потратился…

Вадим резко пошел к столику, сжимая кулаки, а я выскочила на улицу и пулей помчалась к своему старенькому «рено». Я солгала бы, если бы сказала, что восприняла слова этого гнусного Вадика спокойно, подобно холодной королеве, с легким сердцем и без эмоций. Нет, я пылала от негодования. Я желала расправы. Но увы, в категории «свыше ста килограммов чистого первосортного дерьма» я была не сильным соперником.

И еще кошек упомянул, негодяй.

У меня, вообще-то, был кот. Гадунов. Борис.

Значит, нужно еще тридцать девять таких гадов, чтобы полностью соответствовать мужским представлениям о разведенках.

Развелась я, кстати, очень болезненно. Но сейчас почти все обиды прошли, остался лишь неприятный осадок, да и он не сильно беспокоил. Сергей, несмотря на развод, остался хорошим отцом для нашего сына Алексея, и мы не потеряли связь. Даже сейчас я была посвящена в жизнь бывшего мужа, который, к слову, снова вступив в брак, примерным семьянином не стал.

«Ну, как?» – загорелся экран телефона.

Оля, моя закадычная подруга еще со школы, мать четверых детей, из которых младшим близнецам едва исполнилось семь, активно участвовала в моей жизни. Особенно в личной.

«Плохо», – написала я в мессенджере, когда вернулась домой, в свою уютную квартиру в Юбилейном.

«Насколько плохо?»

«Назвал старухой и отправил жить к кошкам», – ответила я и добавила плачущий смайл.

Оля была женщиной в теле, с ярким макияжем и пышной завивкой светлых волос. Она считала себя «счастливо замужней» и всеми силами старалась меня пристроить, снисходя время от времени до нравоучительных разговоров. Вот и сейчас она настрочила целое полотно о том, как нужно вести себя с мужчиной.

– У тебя на лице написано, что ты слишком самостоятельная, – сказала она мне как-то, – таких не любят. Начни с выражения лица, Марин. Будь не такой принцессой, и квитанции за квартиру самой оплачивать не придется. И даже продукты тебе купят. Ты же стройная.

Вот цель-то – спихнуть на кавалера покупку продуктов и оплату жилья.

Ольге не объяснить, что я ищу не того, кто мои проблемы решать начнет. Я ищу друга, собеседника, любовника. Ну или того, кто будет не так далек от моего идеала.

Ау, товарищ, где ты?

Смешно.

Не сказать, что я сильно ищу. Прям вот по улицам не хожу, в каждый подвал не заглядываю. Больше плыву по течению.

Иной раз мне даже одной хорошо, да так, что никого не надо. Вот, к примеру, перед телеком лежать в растянутой майке с котом на пузе самое то. Здесь никаких кавалеров не нужно. Или книгу читать в кресле, завернувшись в плед по самый подбородок. Это я одна прекрасно справляюсь.

– Судьба, Марина, – помню, говаривала мне бабуля, – не прощает, когда ее непрошено менять начинают. Там, – указывала она пальцем в небо, – знают, как тебе лучше. Смирись.

Я не мирилась никогда.

В тот раз, когда Сергея застала с любовницей, тоже не мирилась, хоть он и предлагал семью сохранить. Всего-то надо потерпеть его походы налево, зато он при мне останется, будет, как и прежде, крепким плечом и опорой.

Удивился он очень, когда я отказалась. А ведь мы с ним двадцать лет в браке прожили.

Прошагав к дивану, я рухнула на него лицом вниз. Даже туфли не сняла.

Было паршиво.

Почему-то вспомнила об отпуске. Когда я последний раз отдыхала? Когда уезжала куда-нибудь, оставляя свою гиперответственность у начальника в заднице? Нет, серьезно, я ведь просто не умею расслабляться.

Промычала что-то невразумительное в диван.

Последнее время я слишком много думаю о бренности бытия и чувствую, как черствеет сердце. Забываю, что значит любить. Возможно, уже не способна на это.

Хотела поплакать – так, по-женски – но даже с этим беда. Плакать – самое бесполезное занятие на свете. Ну, к черту.

Наверно, я бы и дальше размазывала косметику об обивку дивана, приходя в полное уныние, если бы не раздался звонок в дверь.

Звонок, изменивший мою жизнь.

Сцена 2. Космический засланец через букву «р»

Привычка открывать дверь сразу, без всяких допросов и вопросов, появилась у меня еще с детства. К слову, в наше современное время, вообще, кто-то редко звонит в дверь. Почти никогда. И от неожиданности я распахнула ее, представ перед незваным гостем со слегка поплывшим макияжем.

Мой взгляд вперился в стоящего на лестничной клетке высокого, широкоплечего, черноволосого мужчину с недельной щетиной на щеках и подбородке. Его серо-зеленые глаза также внимательно оглядели меня.

– Привет. Впустишь? – приподнял он брови.

Я бесцеремонно повела взглядом по его одежде: что-то невразумительное и грязное.

– Нет.

Уголок его губ дернулся в усмешке.

Он сдвинул меня рукой в сторону и прошагал в прихожую, а затем, не разуваясь, на кухню.

– Э… эй! – пискнула я.

Догнав его у холодильника, я схватила наглеца за рукав плотной фланелевой рубашки.

– Я сейчас полицию вызову!

– Угу, – он открыл холодильник, никак не реагируя на мой хват, посмотрел в пустующую глубину, где стояла кастрюля с макаронами: – Больше ничего нет?

– Че-е-е??? – возмущенно засопела я. – Уходи!

– Я голодный, – задвинул незнакомец. – И у меня разговор есть… О, колбаса!

– Это на утро, – обиженно просипела я и попыталась выхватить «докторскую», но наглец, так как был выше, просто вскинул руку. – Я закричу! – леденея от ужаса и теряя голос, пригрозила я.

– Не нужно, – незнакомец, освободившись от моей хватки, начал раскрывать полки кухонного гарнитура. – Ты что хлеб не ешь, ненормальная?

Он вывалил гору макарон на тарелку, нарубил туда колбасы и поставил в микроволновку.

Только после этих манипуляций, он обернулся ко мне, скрестил на груди руки и приказал:

– Сядь.

– Я… сейчас… Помогите! – заорала во все горло.

Мужская ладонь легла мне на лицо, зажимая рот. Безумец усадил меня на стул, склонился к уху:

– Не ори. У меня к тебе дело, Марина. Дай поесть, потом все