Читать книгу - "10 days - Виктория Котийяр"

Переворачиваю лист и читаю единственную строчку:

Счастливого пути, странник!

Перечитываю несколько раз, а в это время мои брови ползут вверх. Приятное чувство щекочет живот. Волнительное любопытство разгорается внутри, и я откладываю листочек в сторону, хватаю с каким-то остервенением блокнот и открываю на первой странице.

Почерк точно женский, ровный, стройный, с подскакивающими буквами и причудливыми завитками. Даты нет, по краям листа узорчики из ромбиков и цветочков. Чернила синие, написано с нажимом, в самом начале обводила несколько раз, видимо, расписывала ручку. Провожу пальцами по тексту, кожей чувствую вдавленные линии, отчего становится щекотно. Отодвигаюсь к холодной стене и аккуратно прислоняюсь к ней спиной, постепенно привыкая к температуре. Какое-то время зависаю взглядом на заваленном разным хламом столе, потом дергаю головой, приводя себя в чувства, и начинаю читать.

Сегодня было пасмурно. Я с трудом проснулась из-за отсутствия солнца и полдня лежала в кровати. Читала, смотрела фильмы, ела, и больше ничего. Потом вечером решила, что буду писать дневник. Поэтому здравствуй, дневник, сегодня мой первый день осознанности. Я решила это так назвать. Осознанность. Очень вкусное слово, приятно звучит, и две «н» выглядят красиво. Ближе к шести вечера я решила посмотреть на закат, правда, за крышами многоэтажек очень плохо видно, но раскрашенное небо всеми оттенками красного сгладило мою неудачу. Прогулялась до темноты, потом вернулась домой и снова засела за интернет. Удивительно, но я наткнулась на статью как раз о закатах и рассветах. Там пишут, что люди умирают на закате, потому что душе в это время легче уйти на тот свет. Обнаружила для себя удивительную вещь, что никогда раньше не задумывалась о загробной жизни. Хотя в последнее время все чаще приходят мысли, что все вокруг ненастоящее, словно наша реальность — компьютерная игра. В медицине такое ощущение называют «дереализация». Кстати, сейчас с трудом написала это слово. Несколько раз подглядела в словарь. В девять вечера вновь пошла на улицу выгуливать кота. Да-да, он у меня как собачка, гуляет на поводке. Зовут Митя, черный с белыми пятнами. На свою кличку котяра не откликается, только на «кыс-кыс» и громкие крики. Кстати, вчера разбил мамину вазу, за что ему неплохо влетело. Сейчас сижу под одеялом и пишу свои мыслишки. Уже выпила горячего какао, собираюсь спать. Поэтому до завтра, мой дневник.

Страница заканчивается, и я её рефлекторно переворачиваю, но тут же вспоминаю, что незнакомка просила читать по одной странице в день, поэтому нехотя закрываю дневник и складываю все на стол, включая кругляшки печенья в прозрачном пакете. Их я кладу на подоконник, чтобы не очерствели в тепле, а из щелей в оконной раме как раз поддувает сквозняк.

Сажусь за уроки, но мыслями все еще в ее первом дне. Отчетливо представляю черного с белым кота, разгуливающего на поводке. Смеюсь, прикрывая рот рукой. С трудом доделываю уроки: несколько задач и примеров по математике, два упражнения по русскому и параграф по истории про Октябрьскую революцию. Почти ничего не запоминаю, потому что мозг напрочь отказывается концентрироваться на скучных фактах. Ближе к вечеру слышу, как хлопает дверь и мужской голос. Это означает, что к матери пришёл её дружок. Достаю из кармана куртки шоколадный батончик, наспех съедаю его и запиваю остатками чая. Закрываю дверь на щеколду, достаю старенький плеер и вставляю в уши наушники. Выходить из комнаты не планирую, чтобы не столкнуться с пьяными лицами. Музыку ставлю на громкую, ложусь и вскоре засыпаю.

Второй день.

Просыпаюсь с больной головой. Среди ночи один раз вскочил от резкого перехода в музыке, выключил, лег обратно, но еще долго ворочался. Сейчас в висках стучит, а я думаю, что зря вчера не самоубился. Тревога нарастает, когда вспоминаю, что нужно снова идти в школу, а там опять одноклассники, да еще и мой рюкзак лежит где-то среди грязи, а учебники с тетрадями утоплены в туалете. Намеренно не спешу, решая опоздать, чтобы не давать лишнего шанса моим недругам поиздеваться надо мной. Блокнот, листок и печенье прячу в пакет и ставлю на подоконник, прикрывая стопкой книг. Выхожу на улицу быстро, не зная, дома мать или нет, жива или нет. Дождь прошел, но погода холодная, ноябрьская, хотя в прошлом году в это время было еще тепло. Прихожу через пять минут после начала урока, извиняюсь и сажусь за заднюю парту один.

— Контрольная сегодня, помнишь? — спрашивает Санек, пухлый паренек со светло-русыми волосами ёжиком, который сидит впереди.

— Угу, — мычу я, чувствуя на себе злой взгляд справа.

— Дашь списать? У нас один вариант, — шепчет он, озираясь на учительницу, которая что-то усердно печатает в телефоне.

— Я сам ничего не знаю, — отвечаю честно и кошусь в сторону среднего ряда.

Как я и предполагал, они оба смотрят на меня, и от этого пятки холодеют, а в животе неприятная дрожь.

Санек перешел в наш класс в начале года, и первое время тоже подвергался издевкам. Но однажды одноклассников в темном углу встретил его отец, бывший зек, избил их, и теперь пухляша не трогают, но особо и не общаются. Со мной Санек в приятельских отношениях, а крепкая дружба у нас так и не получилась, хотя я искренне пытался, но ему намного интереснее общаться с девчонками, а к моему горю, женский пол скорее выберет толстого паренька, чем прыщавого тощего неудачника.

Я пишу контрольную по математике и никак не могу сосредоточиться на примерах. Учительница несколько раз шипит на переговаривающихся девчонок, и они замолкают. Санек снова просит меня дать списать, и я нехотя протягиваю ему свой листок.

— Васнецов! — вскрикивает учительница, я дергаюсь и устремляю на нее затравленный взгляд, — быстро забрал свой листок у Балагуева! Еще раз увижу, что списываешь, поставлю два заочно!

— Да я не…, — мямлю, но под ее тяжелым взглядом не решаюсь продолжить.

Санек виновато возвращает мои примеры и отворачивается.

Сбоку раздаются тихие смешки, но я наклоняю ниже голову и вновь погружаюсь в контрольную.

После звонка вылетаю из класса первым, попутно бросив исписанный кривым почерком листок в общую стопку. Устремляюсь в следующий кабинет, не оборачиваясь, в надежде избежать общения с моими недругами.

Прошли