Читать книгу - "И опять Пожарский - Андрей Шопперт"

Хорошо, что рядом всегда был спаситель отечества князь Дмитрий Пожарский. Он справился с польским полковником Лисовским, когда тот осадил Брянск; потом добывал деньги в казну для продолжающейся бесконечной войны с ляхами, выбивая пятину с торговых людей; успешно провёл переговоры с английским послом Джоном Мериком, добыв ещё денег для казны и заключив Столбовский мир с королевством Швеция, вернув Московскому государству Новгород, Старую Руссу, да и весь север. Потом, когда снова вторгся в пределы Московского царства королевич Владислав, отстоял Калугу. Князь и под Можайском одержал бы победу над латинянами, но сильно простыл и еле живым был доставлен по приказу Михаила в Москву. А только выздоровел, как сразу возглавил оборону Москвы от войска подошедшего к Твери Владислава.

И вот тут мать и её родня подсунули Михаилу указ о назначении Ивана Александровича Колтовского в товарищи к князю Пожарскому. А Колтовский взбеленился, затеял местничество: ему, дескать, быть с Пожарским невместно, у него тётка была женой самого Ивана Грозного. Сам князь Пожарский был далеко, воевал с ляхами, и потому за честь отца встрял его старший сын Пётр, бив челом ему, Михаилу, «дать оборонь за бесчестье отца». Михаил Колтовского вызвал и попенял ему: мол, не время устраивать местничество, коли враг у порога. Да без толку. Царю донесли, что боярин затаил обиду и поклялся щенка (Петра Пожарского) прибить. Пете шёл тринадцатый год. У Колтовского было с полсотни боевых холопов и несколько сот ополчённых людишек, у Пожарских же на дворе было несколько старых слуг. Вот такой расклад.

Михаил сидел на лавке и плакал. Надо было принимать меры. Он встал на колени пред иконами и стал умолять защитника своего, святого Михаила, вразумить его, как это дело переиначить так, чтобы и старший сын Пожарского, Петр, которого юный царь почитал за младшего брата (а самого Пожарского – за отца), цел остался, и Колтовского от гордыни, обуявшей того, отворотить.

И святой Михаил помог. Без стука отворилась дверь, и в горницу зашёл его дядька Иван Никитич Романов. Был он уже стар, почти шестидесяти лет, сед и худ. Михаил был дважды предан дядей, ведь даже при избрании на царство голосовал он не за племянника, а за шведского принца Карла Филиппа, сказав, что племянник ещё млад и не вполне разумен. Когда же казаки напомнили ему, что королевич на пять лет младше Михаила, тот только пожал плечами. Но сейчас у царя и дяди отношения почти наладились.

Михаил, обрадованный, что с кем-то можно поделиться печалью, рассказал прожжённому царедворцу о своей беде.

– Ты, Мишутко, сделай так: дай Петру два десятка стрельцов и отправь в Пурецкую волость Нижегородского уезда принимать те 3500 четей землицы, что ты его отцу пожаловал, да деньжат на дорогу немного подкинь. А с Колтовским ещё проще: отправь его со всеми людишками в Боровск, город боронить от ляхов! – Дядька хитро подмигнул воспрявшему Михаилу и был таков. Будто и не было.

Царь призвал дьяка и продиктовал два указа. Петру Пожарскому предписывалось выехать в дарованные отцу вотчины в Нижегородской губернии немедля, ибо пребывают они в запустении, и навести там порядок, разбойных людей повыведя, приказчиков и старост новых назначив. Второй указ был боярину Колтовскому Ивану Александровичу, чтобы он со всеми боярскими детьми, боевыми холопами, ополченцами и ротой стрельцов полка Ивана Полтеева и прочими охочими людишками, кои сыщутся, следовал к Боровску, дабы ляхов, город осаждающих, развеять.

Пётр, вызванный Михаилом, артачиться не стал, взял пятьсот рублей на дорогу и обзаведение, придирчиво осмотрел приданных стрельцов, заменил двоих на более молодых и на следующий день на десяти подводах и о двуконь для стрельцов и себя, купленных в этот же день, отбыл осваивать новые вотчины. Шёл первый день сентября 1618 года. Дорога лежала через Владимир.