Читать книгу - "Конклав - Пенелопа Дуглас"

– Полагаю, твоей девушке тоже нравится опережать график. – Кай посмотрел на меня. – У нее начались схватки два часа назад. Где твой гребаный телефон?

Мое сердце ушло в пятки. Что?! Хлопая по карманам, я огляделся вокруг.

Черт!

Я заметил мобильник на куче досок, бросился к нему, подхватил и попытался разблокировать его. Он не отреагировал.

– Твою мать, разрядился. Где она? – рявкнул я.

Два часа. Уинтер уже два часа рожает?!

Кай просто засмеялся.

– В больнице. Идем.

Почему он смеется? Может, забыл уже, как сам паниковал несколько месяцев назад, когда родился его ребенок.

Вылетев из помещения, я услышал, что Кай сказал парням запереть склад в пять вечера, после чего мы поспешно двинулись к моей машине.

* * *

В больнице сразу ринулись на третий этаж, где располагалось родильное отделение. Бэнкс родила здесь в мае. Я даже не знал, что Уинтер собиралась сегодня в Меридиан-Сити. Черт, что со мной такое? Она, наверное, написала мне, только я забыл зарядить телефон вчера и понятия не имел, как давно он отключился.

Мы пулей вылетели из лифта и направились к медсестринскому посту, но я заметил Бэнкс, сидевшую на стульях для ожидающих. Она держала на руках их с Каем сына.

Мэдден.

Или Мэдс, если сокращенно. Мэдс Мори. Бедный ребенок, его имя звучало так, будто он какой-то наемный убийца.

Проходя мимо, я провел ладонью по щеке сестры. Бэнкс широко улыбалась, радуясь за меня. Мэдс жевал ее щеку своими беззубыми деснами, издавая милые звуки и все такое.

Внезапно воздух пронзил громкий крик, завершившийся всхлипом. Послышался мужской голос, затем наставления Алекс:

– Я с тобой!

Не теряя ни секунды, я ворвался в палату. Мое сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я никогда не слышал, чтобы Уинтер так кричала. Господи. Такие звуки – это нормально?

Подбежав к кровати, на которой она лежала, помог Алекс поддержать ее, пока доктор руководил потугами.

– Шесть, семь, восемь… – продолжила отсчет медсестра.

– Детка, – прошептал я, поцеловав Уинтер.

– Дэймон, – поняв, что я рядом, всхлипнула она.

– Девять, десять.

Уинтер выдохнула и опять жадно втянула воздух.

– Я боялась, что ты не успеешь. У меня воды отошли, когда мы ходили по магазинам. Он так торопится родиться.

– Я была с ней, – уточнила Алекс.

Крепче обняв Уинтер, я поцеловал ее лоб, щеки, губы, чтобы она чувствовала мою близость.

– Спасибо, – поблагодарил я Алекс.

Уинтер вздрогнула. Изучая ее лицо, заметил, как она прикусила губу, а в уголках ее глаз скопились слезы.

В мгновение ока я словно вернулся в прошлое, в тот домик на дереве. Пальцы восьмилетней девочки вновь грозили выскользнуть из моих, и я ничем не мог ей помочь.

– Почему она плачет? – рявкнул я на врача.

– Потому что мне больно, мать твою! – выкрикнула Уинтер вместо него.

– Ну, так дайте ей что-нибудь!

– Уже поздно, – пробубнил мужчина из-под маски, после чего выглянул из-за ее ног. – К тому же вы хотели родить естественным путем, верно?

– Черт, зачем? – выпалил я, посмотрев на Уинтер так, будто у нее выросли две лишние головы. – Мы это не обсуждали.

Она зарычала, опершись на локти.

– Ладно, глубокий вдох и тужимся! – скомандовал доктор. – Раз, два, три, четыре…

– А-а-а-а-а! – процедила Уинтер сквозь зубы. Все ее тело напряглось. Несмотря на желание понаблюдать за процессом, я не хотел от нее отходить.

– Пять, шесть, семь…

Кожа Уинтер раскраснелась, над бровями выступили капли пота.

– Восемь, девять…

Ее лицо исказилось, по щеке скатилась слеза. Она тихо вскрикнула. Не в силах отвести от нее глаз, я сжал кулаки. Господи, твою мать. Почему Уинтер отказалась от вполне легальных наркотиков, черт возьми?

– Хорошо, головка вышла! – сообщил нам врач.

Воздух покинул мои легкие, желудок сделал сальто. Когда я двинулся в сторону, чтобы посмотреть, она потянула меня обратно.

– Не бросай меня.

Нагнувшись, поцеловал ее, однако не смог сдержаться и засмеялся.

Не знаю, почему на меня накатило такое потрясающее чувство, чем бы оно ни было.

– Готова поспорить, это мальчик, – сказала Уинтер, глубоко дыша.

– Если ты ошиблась, тебе придется повторить для меня ту штуку с ванной, – напомнил я о нашем пари.

Мы не стали выяснять пол ребенка, решили устроить себе сюрприз.

Вопреки своему состоянию она тоже рассмеялась, парировав:

– Я в любом случае повторю, ты же знаешь.

– Ладно, тужимся еще разок, – произнес доктор.

Вместе с Алекс мы опять помогли Уинтер приподняться. Сделав несколько глубоких вдохов, она задержала дыхание, зажмурилась и стала тужиться под счет.

– Раз, два, три…

Обуреваемый потоком эмоций, я смотрел на ее лицо, но больше всего хотел просто держать Уинтер в объятиях. Мне не верилось, что это действительно происходит.

– Четыре, пять…

Я все испорчу, наделаю столько ошибок с ней и этим ребенком.

– Шесть семь, восемь…

И все же, черт возьми, я буду их любить. Плевать на идеальность. Единственное, чего я желал, – стать полной противоположностью своему отцу. Я хотел пережить подобный опыт с Уинтер еще миллион раз. Пусть у меня в душе до сих пор оставалось немало дерьма, я уже понимал, что был лучше Гэбриэла.

– Девять, десять…

Врач выпрямился, Уинтер рухнула на постель, а палату наполнил пронзительный крик.

– Это мальчик! – объявил доктор.

Глянув в сторону, я увидел красные крошечные руки и ноги, пока медсестры осматривали его и прочищали рот, затем поднесли к Уинтер и положили ей на грудь, накрыв маленьким одеялом.

Она улыбалась сквозь слезы, обняв нашего сына. Я стоял на месте, на минуту утратив способность дышать.

– Мальчик, – произнесла Уинтер. – Говорила тебе.

– Господи. – Улыбнувшись, я слегка коснулся головы малыша, практически боясь дотрагиваться до него. – Черт побери.